666. Рождение зверя

Трудно понять, почему эта история сподвигла Потанина на развод. Возможно, он подумал, что после скандала Порохов станет нерукопожатным среди «серьезных людей», и решил дистанцироваться от партнера. А может, просто подвернулся повод, чтобы сделать давно запланированное. Так или иначе, раздел совместно нажитого имущества занял несколько лет и был весьма болезненным, причем для обеих сторон – трудно делить то, что развивалось как одно целое. Это была сложнейшая операция, сродни разъединению сиамских близнецов. Процесс сопровождался скандалами, судами и ушатами помоев в прессе (Потемкин знал обо всем этом не понаслышке, ведь кому война, а кому – мать родна: ему тоже немного перепало от этой олигархической разборки). Но всякая война рано или поздно заканчивается миром. Два гранда русского капитализма урегулировали свои имущественные разногласия и расстались. Потанину достались в основном активы, Порохову – деньги. В тот момент казалось, что при разделе этой репки Порохов остался с вершками, а Потанин – с корешками. Однако вскоре грянул кризис, активы обнулились, и выяснилось, что делили не репку, а пшеницу. И Порохов, благодаря своему финансовому гению, возглавил российскую часть «списка Форбс». Удачно обкэшившись, он стал тратить деньги на проекты, которые, с точки зрения обычного среднестатистического буржуа, не имели никакого смысла. Вроде альтернативной энергетики, венчурных инвестиций, производства бюджетных гибридных «Ё-мобилей» на отечественных заводах, издания журналов или приобретения одного из флагманов Национальной баскетбольной ассоциации США. Поговаривали даже, что олигарх увлекся оккультизмом. Впрочем, до этого момента Потемкин относился к таким слухам с иронией.

– Так вот она, оказывается, какая, Еруда-то, – сострил он. – Что-то быстро долетели.

По лицу Порохова было видно, что он оценил чувство юмора. До богом забытого в Сибири поселка, на который он поменял свою московскую прописку и где теперь платит многомиллиардные налоги с доходов, отсюда было не менее пяти тысяч километров.

– Нет, до гипертранспортировки я еще не дошел, – совершенно серьезно отреагировал Порохов. – Но кое-какие другие вещи из мира сверхъестественного я бы хотел с тобой обсудить. Не против?

Последние события настолько выбили Потемкина из колеи, что он полностью растерял остатки страха. Раздражение от того, что он не более чем пешка в какой-то грандиозной виртуальной игре и от его воли ничего не зависит, кипело в нем и начало уже выплескиваться наружу. К тому же в комнате больше никого не было, а в том, что в рукопашном бою один на один он легко уделает олигарха, Кирилл не сомневался.

– Ой, спасибо, что позвали, Михаил Дмитриевич, – сказал он с такой язвительностью, на какую только был способен. – Ваши посыльные, видать, воспитывались в лучших домах!

Порохов опешил. Видимо, разговаривать с ним в подобном тоне было позволено весьма ограниченному кругу людей.

– Ладно, ладно, не обижайся, – примирительно улыбнулся он. – Это в целях безопасности. И конфиденциальности. У меня к тебе дело есть.

Дружелюбность и фамильярность олигарха завели Кирилла еще больше. Он вспомнил одну из присказок своей бабушки по материнской линии: «Ты, мил человек, мне не тычь, я тебе не Иван Кузьмич!»

– А почему это вы мне тыкаете, Михаил Дмитриевич? Мы, кажется, на брудершафт не пили!

Кирилл сам слегка обомлел от такой наглости. Порохов задумался.

– Да, точно, не пили, – растерянно согласился он. – Но ты ведь знаешь, что я вообще не пью. Вредно это. Можем нюхнуть на брудершафт.

Олигарх достал из кармана халата инкрустированный бриллиантами золотой портсигар. Раскрыв его, Порохов продемонстрировал Кириллу содержимое, которое напоминало женский набор для макияжа. Только вместо разноцветных теней для век в ячейках лежал белый порошок, а вместо кисточек – несколько нефритовых трубочек разного калибра.

– Подарок команданте Чавеса нашему ВПК, – подмигнул Порохов. – Мы им автоматы, они нам – небольшой гешефт с собственных плантаций. Зря, что ли, наши стратегические бомбардировщики к ним летают?

– Автомат Шмайссера, конечно, того стоит, – поддержал веселую тональность хозяина замка Кирилл. – Лицензия на производство этой штуки – дело полезное.

– Шмайссера? Который фашист? Я думал, что его наш Калашников изобрел.

– Негры тоже так думали, поэтому на флаги себе этот автомат повесили, – вздохнул Потемкин. – Трижды герой Калашников – продукт советского пиара. Им же нужен был полуграмотный левша, который создал уникальное стрелковое оружие. А тот факт, что после войны старый немецкий оружейник Хуго Шмайссер несколько лет оттрубил в КБ завода «Ижмаж», где как раз начинал свой трудовой путь молодой паренек Калашников, как-то подзабылся. Если взять некоторые кадры начала сорок пятого года, то там бойцы дивизии «Ваффен-СС» бегают вроде как с «автоматом Калашникова». Только у них это называлось «SturmGewehr-44 – штурмовая винтовка 44-го года».

– Нехуйственно ты наблатыкался, – уважительно отметил Порохов и затянулся из пудреницы. – Так что, будешь на брудершафт или побрезгуешь?