666. Рождение зверя

– Спасибо за заботу, дорогая, – добродушно зевнул Потемкин. – Но я там думал все больше не об эксклюзиве, а как бы ноги унести. Настоящий ад.

– Дурак ты, Потемкин. – Осиповская осушила бокал и закусила остатками крабовых ног. – Уоллес Соуза в Бразилии, как ты помнишь, сам убивал, чтобы у шоу «Криминал» был полный эксклюзив и рейтинг. Между прочим, для криминальных репортеров он теперь как икона.

– Ага, Иоанн Креститель, – усмехнулся Кирилл. – Ты еще вспомни всю эту чушь про то, что Путин дома в Москве взрывал для поднятия рейтинга.

– А что, – задумчиво произнесла Елизавета. – Не знаю, как на самом деле, но если бы это было правдой, я бы одобрила. Рейтинг – это мерило современного искусства, а искусство требует жертв. Вот Костя покойный ничего для рейтинга не жалел…

– В каком смысле?

– Ты помнишь, как у них по каналу «Повелителя бури» показывали?

– Ну да, было такое. Еще удивился, как это они ухитрились оскароносное кино через три недели после церемонии закупить для зомбоящика. До официального начала проката, причем.

– Так вот, Кира, – Вета хитро посмотрела на него, – два взрыва в метро за четыре дня до премьеры такого фильма – это разве не промоушен?

Потемкин опять поймал себя на мысли, что плохо знает свою старинную коханку. «А ведь и впрямь сходится, – подумал он. – Кино про террористов и саперов в Ираке анонсировали за неделю до терактов, в пятничный прайм-тайм». Но признать правоту женщины, даже такой умной, как Елизавета, он не мог.

– Mon cher[27], а ты не охуела, часом? Сорок трупов – промоушен?

Вета ничуть не обиделась.

– Да брось, ты что, совсем маленький? Вспомни фильм «Солт» с Анджелиной Джоли, покойной. Ты думаешь, случайно за неделю до мировой премьеры случился шпионский скандал с нашими агентами в Америке? Там же сюжет как раз про русских шпионов.

Кирилл понял, что Елизавета говорила все это абсолютно искренне. Она считала, что информационный поток имеет собственную сущностную ценность. И этот поток гораздо важнее, чем какие-то человеческие взаимоотношения, чем счастье, страдание или даже сама жизнь людей, ради внимания которых он, по идее, генерируется. А эксклюзив – самое ценное, что существует в мире информации, потому что он дает РЕЙТИНГ. Рейтинг же в современном обществе давно обратился в идола, в ненасытного Молоха, беспрестанно требующего новых жертв. Жрецы этого бога способны не только возвысить или обратить в прах конкретного человека, сделав из него героя или, наоборот, ничтожество. Они распоряжаются судьбами гигантских банков, корпораций, целых народов. Достаточно какому-нибудь агентству Fitch понизить суверенный рейтинг той или иной страны до «мусорного», как все ее население начинает испытывать отнюдь не виртуальные лишения, хотя никаких объективных предпосылок к этому нет. Потемкин вспомнил свой затрапезный разговор с Арсентьевым и по-новому оценил почти религиозное отношение властителей России к его величеству Рейтингу.

– Эй, красавчик, ты чего загрустил? – вывела его из прострации Осиповская. – Ладно, забудь! Скажи лучше, куда лыжи навострил?

– А вот этого я тебе не скажу. В целях твоей же безопасности.

Потемкин опять не шутил и не лгал, и опять это выглядело совершенно неубедительно. Такой профессиональный обманщик, как он, часто становится жертвой «синдрома пастушка». Когда слишком часто пугаешь людей мнимыми волками, при появлении волков настоящих они могут просто не поверить.

– Какой еще безопасности? – Вета хитро посмотрела на него.

– С людьми, которые слишком интересуются этим местом, случаются всякие неприятности.

– Вау! – Осиповская хлопнула в ладоши – Обожаю неприятности!

– Ты не поняла, киса. Это совсем неприятные неприятности. Лучше не продолжай эту линию.

Елизавета вспорхнула со стула и, крадучись, подошла к Потемкину. Она провела своим носиком по его бровям, потом опустилась чуть ниже, и Кирилл почувствовал, как ее язычок щекочет ему ухо. Это было как легкий удар электрического тока. Он ухватил ее за сочные груди и впился в губы, обмениваясь языками какой-то зашифрованной, но вполне понятной информацией. Рука Веты проскользнула ему под майку, ее пальчики сжали левый сосок. Потемкин незамедлительно ответил тем же. Внутри он уже весь горел, между его ног, на которые приземлилась Вета, вздымалось орудие.

Осиповская, однако, была весьма искушенной любовницей и употребляла секс не такими темпами, как коньяк.

– Я схожу душ приму. – Она погладила Потемкина по щеке и пошла в ванную.