666. Рождение зверя

Кирилл вышел из машины и осмотрелся. За оградой простиралось поле, освещенное фарами их джипа. Дальше, в нескольких десятках метров, виднелись здания конюшен. С другой стороны ограды шумел Битцевский лесопарк. В этой чаще – правда, уже за кольцевой дорогой – нападал на своих несчастных жертв бутовский маньяк Александр Пичужкин. Возможно, именно лес каким-то образом вдохновил Пичужкина на эти бессмысленные, казалось бы, убийства. Рассматривая его с балкона многоэтажки, вдыхая его запахи, он вдруг представил себя первобытным охотником. Маньяк выбирал очередную дичь, приманивал ее, затем отводил подальше и приносил в жертву деревьям. В этом смысле его молоток как орудие убийства был весьма символичен, так как он является прямым потомком каменного топора.

Вскоре за воротами замаячила худощавая фигура в явно несоразмерной сиреневой робе и картузе. Привратник оказался сгорбленным щербатым мужичком лет пятидесяти с противной рыжей бородкой. К растворенным в воздухе ароматам сена прибавился резкий запах – судя по всему, он не мылся как минимум полгода. Кирилл рефлекторно зажал нос.

– А-а-а! Здоровеньки, соколики… – прокартавил Ильич. – Давненько же вы тут не появлялись. А это что за товарищ? – Он с прищуром посмотрел на Кирилла.

– Друг хозяина, – сказал Егор. – Его Кирилл Ханович зовут.

– Барин!

Человек снял картуз, обнажив лысину, встал на колени и начал бить челом. Потемкин с удивлением обнаружил, что он как две капли воды похож на Ленина – такого, каким вождь мирового пролетариата остался на кинофотохронике и в воспоминаниях современников. Причем не только внешностью, но и ужимками.

– Ильич, не юродствуй! – рявкнул рыжий. – Выводи лучше коня нашего.

– Сей момент. – Привратник резво вскочил, нацепил свой головной убор и, прихрамывая, побежал к конюшням.

Через несколько минут раздался звук отодвигаемого засова, и Потемкин увидел яркий свет. Но это был не обычный, объяснимый законами физики поток фотонов. На него лился внутренний свет, очаровывающий и проникающий в душу, как от упавшей во сне звезды. Он исходил от существа, которое выскочило из конюшни. Перед ними гарцевало нечто совершенно невероятное. Это был ослепительно белый конь, за которым стелился длинный блестящий хвост змеи. От шеи голова его тоже переходила в змеиную – Кирилл отчетливо рассмотрел вздувшийся капюшон кобры. Из лба этого существа торчал длинный рог, светящийся, будто раскаленная кочерга. Кирилл отпрянул и побежал назад, к воротам, но споткнулся и упал. Единорог тут же встал перед ним, будто принюхиваясь. Его раздвоенный язык дотронулся до руки Потемкина. Внезапно животное издало гортанный звук, напоминающий рев иудейской трубы шофар, резко развернулось и помчалось галопом к ограде. Единорог легко перемахнул через трехметровую сетку и исчез в лесном массиве. На какой-то момент все замерли. Потом, чертыхаясь, вместе бросились к воротам. Лицо Егора превратилось в гримасу отчаяния.

– Это полный пиздец, – мрачно сказал он. – Нас убьют теперь.

– Да ладно тебе, – попытался успокоить его Потемкин. – Подумаешь, лошадь ускакала. Вернется скоро.

– А это она от тебя, любезный, ускакала-то! – встрял Ильич. – Чегой-то у меня такого не было ни разу!

– Да заткнись ты… – с досадой обронил Егор и посмотрел вверх. – Ой, это еще че такое?

Все уставились в небо, усыпанное яркими и переливающимися, как бриллианты, звездами. Одна за другой, маленькими слезинками, звезды скатывались к тому месту, куда убежал единорог.

– Хрень какая-то, – поежился рыжий. – Слышь, Митрич, принеси СВД.

Один из его парней сбегал к машине и притащил снайперскую винтовку. Звезды продолжали падать. Около трети небосклона уже зияло черной пустотой. Егор прицелился в полумесяц и выстрелил. Луна погасла.

– Опа! – обрадовался он, как ребенок, и протянул оружие Потемкину: – На, хочешь?

– Не, спасибо, я посмотрю.

– Чего «посмотрю»?

– Что дальше будет.

В следующий миг из того места, откуда они приехали, от горящего кинотеатра «Ханой» на полнеба выползло багряное облако. Это был не дым – перед ними вырисовывалась какая-то причудливая фигура, состоящая из раскаленных углей. Постепенно в ней начали проступать черты двурогого бога Молоха, а воздух наполнился необычной густой гарью с сильным запахом серы. Молох оскалился и начал превращаться в дракона. Когда голова ящера окончательно оформилась, в темных глазницах зажглись страшные искрящиеся огни, которыми чудовище взирало на стоящих внизу людей. Из его пасти, как из огнемета, вырвался поток пламени. Пытаясь уберечься от обжигающей струи, Потемкин бросился на землю, которая была как только что вытащенный из печи глиняный черепок – твердая, скользкая и горячая. Нестерпимый жар накрыл его, превращая тело в золу.

Мгла