666. Рождение зверя

«Господи! Зачем они шифруются-то, долбаебы? – поразился Потемкин. – Шила в мешке не утаишь – все равно все всё узнают».

Басаев выключил Первый канал.

– Сейчас у нас будет видеоконференция по скайпу, – объявил он. – В прямом эфире.

На айпаде появилась новая картинка, внизу которой красовался логотип панарабской телекомпании «Аль-Джазира». Экран был разделен на четыре части. В верхнем левом углу Кирилл увидел самого себя, Басаева и всех остальных участников «консилиума» на сцене. Изображение передавалось с миниатюрной камеры, стоявшей на штативе прямо перед ними. В правом квадрате проплывали лица людей, сидящих на ярусах амфитеатра. Их выхватывал оператор с электромобиля, который медленно двигался по окружности сцены. В левом нижнем окошке замерла, ожидая чего-то, девушка с вполне славянским лицом, но в хиджабе. Справа от нее была панорама зала заседаний Совета безопасности ООН. На заднем плане темного помещения красовалось огромное панно норвежца Пера Крога, на нем вылезающие из мрачных подземелий люди устремлялись к светлым образам созидательного труда. Это было весьма символично: во время недавно закончившегося капремонта здания Совбеза номинальные вершители судеб мира ютились в подвале небоскреба на Первой авеню. Камера была установлена в том месте, где круглый стол разрывался, превращаясь в подкову. Вокруг стола сидели озадаченные представители пятнадцати стран – членов Совбеза. Они шуршали бумагами, переговаривались с людьми в темном пространстве за их спинами и периодически поворачивали головы в сторону монитора басаевского компьютера – видимо, там был установлен экран, на котором они могли видеть картинку с Белы. За прямоугольным столом в центре подковы расположился Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун.

– Господа, – генсек заговорил в камеру, – правительства объединенных наций уполномочили нас обсудить с вами сложившуюся ситуацию.

Пан Ги Мун говорил по-английски, но голос за кадром дублировал его на русском. Девушка в хиджабе пришла в движение, зажестикулировала руками. «Сурдоперевод, – догадался Потемкин, – „Аль-Джазира“ вещает на многих языках. Наверное, это будет самая рейтинговая передача за всю историю телевидения». Басаев как будто услышал его мысли и усмехнулся:

– Я что-то не припомню, чтобы во время операции в Беслане в 2004 году правительства каких-то наций уполномочивали вас вести переговоры.

– Во-первых, та драматическая ситуация была внутренним делом одного из государств, – стараясь сохранять спокойствие, ответил Генеральный секретарь. – А во-вторых, мы не говорим о переговорах. Речь идет о контактах и обмене информацией по сложившейся ситуации. И прежде всего хотелось бы попросить вас в целях безопасности прекратить телевизионную трансляцию нашего общения.

«Не зря корейские журналисты прозвали его „скользким угрем“, – подумал Кирилл. Басаев отреагировал довольно решительно:

– Не надо лукавить и прятаться за формулировки, господин Мун. Раз вы обращаетесь к нам с какой-то просьбой, значит, это уже переговоры. Но эту просьбу мы удовлетворить не можем. Никаких тайных переговоров с мировым правительством не будет. Умма должна знать, что мы тут обсуждаем.

– Мы не являемся мировым правительством… – начал Генеральный секретарь.

– Это можно не объяснять, – оборвал его Басаев. – Правительства, о которых вы говорили, тоже ими не являются. Вы все – лишь марионетки. Но вы и ваши правительства можете донести до своих хозяев наше послание. И первое такое послание заключается в том, что мы намерены говорить с Синедрионом напрямую. Тем более, что жизни некоторых его членов сейчас находятся в руках Аллаха. То есть в наших руках.

Пан Ги Мун переглянулся с сидящими за круглым столом полпредами, а те – со своими коллегами, сидящими позади.

– Но вы можете нам сейчас хотя бы обозначить, какие цели преследуете? – спросил Генеральный секретарь.

– Мы пришли сюда, чтобы спасти весь этот прогнивший мир. И вас, – Басаев ткнул в камеру, – и всех тех, кто оказался в этом зале. И мы будем находиться здесь до тех пор, пока не свершится правосудие. Синедрион ответит за те преступления, которые творились на протяжении нескольких тысяч лет. Надеюсь, у вас хватит разума, чтобы не предпринимать на острове Бела никаких действий военного характера. Вспомните, чем закончилось то самое «внутреннее дело одного из государств».

Оператор моджахедов показал крупным планом заминированные канистры с напалмом.

– Об этом никто не говорит! – заволновался Пан Ги Мун. – Но из ваших слов непонятно, чего конкретно вы хотите.

– Конкретно? Для начала мы хотим, чтобы кяфиры убрались из Афганистана и с Кавказа. На это вам отводится двадцать четыре часа.

Было видно, как полномочный представитель США – смуглая худощавая ямайчанка Сюзанн Райс – протестующе замахала руками. Басаев продолжал: