666 женщин Лешего

– Ну, положим, не восемь, а килограмма на полтора поменьше, но даже и этого веса с лихвой, чтобы уха получилась не просто наваристой, но и с жирком толщиной с палец, – пояснил Леший, прихвастнув насчёт слоя жирка.

– А почему на полтора кило меньше? – приподняв брови, искренне удивилась Фелиция.

– Вам, мадам, разве неизвестно, что рыбьи кишки принято выбрасывать? – насмешливым тоном спросил Леший. – Хотя, если есть желание отведать ушицы с потрохами – могу пойти навстречу. Сварганю так, как пожелаете. Вы станете единственной женщиной, которая распробует такую неповторимую уху.

– Ценная подковырка, Юрий Алексеевич, один-ноль в твою пользу, – добродушно высказалась Фелиция, – про потроха мне почему-то в голову не пришло.

– Очень печально. Голова дана человеку не токмо шапку носить, но и думать – так гласит народная поговорка, – съязвил Леший. – Ладно, спрашивай, чего хотела. Ты ведь не для того подсела рядышком, чтобы о рыбалке поговорить, верно?

– Догадливый.

– Тогда чего тянешь резину? – Леший повернулся к Фелиции лицом. – Давай, любопытствуй, а то скоро вернётся твой друг. У тебя не будет возможности поразглагольствовать на тему любви и разврата.

Леший проговорил это таким тоном, словно ему непостижимым образом удалось проникнуть в голову женщины и прочитать её сокровенные мысли.

– Скажи, а почему в истории с Варей ты не описал расставание? – спросила Фелиция. – Взял и резко оборвал заключительную часть. Как мне представляется, концовка должна быть очень занимательной, если не трагичной. Встречался ли Юрий Орлов с родителями Вари, какие слова она услышала от него напоследок? Ну, и так далее.

– Мне было очень стыдно за свой поступок, – глухо проговорил Леший. – По сути, я предал любовь невинной девушки, которую не любил, но лишил её главного богатства – девственности. Пользовался её любовью и тешил наивное создание надеждой на семейные отношения.

Леший сорвал травинку, воткнул её между зубов, устремив взгляд в невидимую точку на противоположном берегу. Пожевав несколько секунд, вынул её изо рта, покрутил между пальцев и швырнул на землю.

– Этот поступок, по своей сути, ничем не отличался от поступка Светланы, – сказал он тихо и раздумчиво. – Я осуждал её за предательство, а сам фактически уподобился ей.

– Неужели у тебя с Варей случилась повторная близость, которой ты долгое время избегал?

– Да, мы вновь очутились с ней в одной постели. К моему большому сожалению. Понимаешь, я не смог отказать ей в последнем желании перед расставанием и провёл с ней бурную прощальную ночь. Она буквально вымолила меня пойти на такой шаг. Я по сей день не могу простить себе допущенной слабости.

– Хм-м. Не вижу ничего постыдного в том, что произошло, – рассудила Фелиция, пожав плечами. – Девочка безумно любила тебя и, вероятно, хотела, чтобы ваши встречи остались в её памяти более яркими и насыщенными. С твоей стороны, как я понимаю, не было никаких насильственных действий.

– Возможно, ты и права, но я всё равно не должен был с ней так поступать, – убеждённо возразил Леший.

– А как ты должен был поступить?

– Мне нужно было расстаться с Варей. Следовало прекратить встречи сразу после того, как я понял, что у меня нет влечения к ней. Я же, наглец, беспричинно тянул время аж до защиты диплома, затем съездил вместе с ней к её родителям и, можно сказать, на их глазах увёл дочь на сеновал.

– Ты так поступал из жалости к этому милому созданию, – сказала Фелиция. – И не следует корить себя за это.

– Вряд ли это было жалостью, – не согласился Леший.

– Почему?

– Потому что, жалея её, я не смог бы совершить самое постыдное и омерзительное в этом эпизоде.

– Какое-такое омерзительное действие? – спросила Фелиция.

– Уже на следующий день я бросил её. Уехал, не попрощавшись, – пояснил он. – Это было подобно бегству жениха в день бракосочетания. Жестоко и оскорбительно не только по отношению к Варе, но и к её родителям. Они, эти добрые и порядочные старики, не заслужили такого унижения.

Леший говорил неторопливо и спокойным голосом, раздумывая над каждым словом. Вероятно, перед его глазами в этот момент стояли счастливые лица родителей Вари, которые искренне радовались за свою дочь.

Фелиция слушала его внимательно и понимала, что Леший выбрал единственно правильно решение в сложившейся ситуации. Он действительно жалел Варю и не хотел, чтобы она мучилась и дальше. Он выбрал шоковую терапию. Ударил по больному месту один раз, чтобы оно не саднило долгие годы.

– Много раз я представлял себе, как Варя, потупив глаза, стоит перед ними и сочиняет что-то несуразное в своё оправдание, – продолжил Леший после непродолжительной паузы. – Мне было мучительно больно вспоминать о своём гнусном поступке. На душе было тягостно не только в первое время после расставания, но, как потом оказалось, даже по прошествии многих лет. Когда я писал эту историю, у меня реально не нашлось подходящих слов, чтобы изложить обуреваемые меня чувства даже на бумаге.

– Очень хорошо тебя понимаю, – осмелилась вставить Фелиция. – Мне знакомо такое состояние.