687d1af9c0438e317469611e8e7649c4

Я отговаривал своего друга от опрометчивых поступков, когда они с Норой только познакомились. Мы пришли в пекарню, а у нее был синяк под глазом, который поставил ее бывший. Роуэн сложил два и два и пришел в ярость.

Его ноздри раздулись.

— Она была моей и до того, — тихо сказал он. — И ты прав, если бы там была моя жена, я бы жаждал крови. Но я бы также хотел, чтобы ты стоял здесь и не давал разрушить мою жизнь, сказал мне возвращаться к жене, живой жене, и быть мужчиной, который гонится за жизнью, а не за смертью. Мы больше не те, кем были.

Я посмотрел на своего друга.

— Мы всегда будем ими.

Затем я ушел.

Подальше от палаты Фионы и с намерением найти того, кто это с ней сделал.

***

Я был прав.

Копы тоже ходят в туалет. И они тоже были не в восторге от дерьмовой работы, так что полицейский средних лет с модной стрижкой и вкрадчивым взглядом, похоже, никуда не торопился.

Судьба была на моей стороне.

Я проскользнул в палату, как только полицейский скрылся из виду.

И вот он. Человек, ответственный за сломанные кости Фионы, за ее синяки, за страх, который я видел в ее глазах. Страх не за себя. За нашего ребенка. За того, кем она дорожит. Потому что она теряла

детей и раньше. Потому что наш ребенок был ее чудом. И этот ублюдок почти отнял его.

Он был подключен к трубкам и прочему дерьму, но, на мой взгляд, выглядел чертовски хорошо, несмотря на порез на голове.

— Вы всегда выживаете, — сказал я, подходя к кровати. — Сеете разрушения и боль, а потом выживаете, получив царапину.

Я не знал, находился ли он под воздействием каких-то лекарств, но выглядел испуганным.

Он прижался к кровати, как будто пытался вскарабкаться по стене.

— Кто ты? — пискнул он.

Я не остановился, не колеблясь схватил его за горло в ту же секунду, как добрался до его постели. Я мог бы раздавить ему трахею.

Я знал как. Потребовалось всего менее пяти фунтов давления на шею в течение десяти секунд, чтобы вызвать потерю сознания. Немного дольше и сложнее полностью перекрыть подачу воздуха и в конечном итоге убить человека, но я это не делаю… пока.

Я давил не сильно, ровно настолько, чтобы удержать его на месте, заставить хватать ртом воздух и думать, что он вот-вот умрет.

Мне нравилось видеть этот страх в его глазах. Он, блять, заслужил каждую секунду этого.

— Если бы я мог заставить тебя жить в страхе до конца твоей жалкой жизни, я бы сделал это, — выдавил я из себя. — Я бы превратил каждый гребаный миг твоего существования в кошмар, сделал бы так, чтобы ты никогда не почувствовал ни любви, ни радости, ничего, кроме осознания того, что ты вот-вот станешь пищей для червей, — я сжал чуть сильнее, и его глаза выпучились. — Но у меня нет столько времени, — вздохнул я. — У меня есть жена. …

ребенок, — мое зрение на секунду затуманилось. От ярости. Мне пришлось сдержаться, чтобы окончательно не потерять самообладание и не сломать ему шею.

Он продолжал хватать ртом воздух.

 

Этого было недостаточно.

— Их ты сегодня чуть не убил, потому что выпил виски на завтрак – это нормально, когда ты разрушаешь свою собственную жизнь, но потом ты сел за руль машины и чуть не разрушил мою жизнь.

Теперь его руки вцепились в мои. Слабо. Неуклюже. Как будто он играл в попытку выжить, но на самом деле не стремился к этому.

Человек, выпивший виски на завтрак, а затем севший за руль автомобиля, не был похож на человека, действительно стремящегося выжить. Я был таким человеком. Конечно, я не устраивал аварий. Ктото другой мог бы посочувствовать этому парню, протянуть руку помощи. Не я.

— Я настолько невменяем, что пришел в твою палату и напал, пока тебя охраняют, — сказал я как бы между прочим. — В других обстоятельствах я бы убил тебя прямо сейчас. Но это слишком сложно.

Его сдавленное дыхание

конечности задергались.

 

стало

 

более

 

поверхностным,

 

а

 

Я вздохнул, разжимая руки. Он был близок к обмороку.

Он закашлялся, как только я ослабил давление, и я отступил назад, ожидая, когда он заткнется.

— То, что я не убил тебя сегодня, не значит, что я не убью тебя завтра, — сказал я ему, говоря громче, чтобы заглушить его жалкий кашель. — Я найду ту дыру, в которой ты живешь, узнаю о тебе все, и позабочусь о том, чтобы ты не спал спокойно. Я разрушу твою жизнь настолько сильно, пока не решу оставить тебя на произвол судьбы.

Хотя я решил не убивать его, у меня была доля секунды, когда я мыслями вернулся в свой родной город, пытаясь осознать тот факт, что мои жена и дочь мертвы. И когда я мысленно вернулся в эту больничную палату, то не полностью контролировал свои способности.

 

К счастью, это длилось всего долю секунды, а затем ко мне вернулась способность думать о будущем, помимо сокрытия убийства.

У меня есть жена и ребенок.

Которые живы и нуждались во мне.

Я развернулся и вышел из палаты.

 

Глава 17

«Кофе, выпечка и желание вернуть Её»

Фиона

После того, как Кип покинул палату, передышки было немного. Я

едва успела переварить то, что он мне сказал, прежде чем ворвалась Нора, ее глаза были полны слез и облегчения.

Вскоре после этого появились Тиффани, Тина, а затем Каллиопа.