69 этюдов о русских писателях

Итак, Радищева не стало!
Мой друг, уже во гробе он!
То сердце, что добром дышало,
Постиг ничтожества закон,
Уста, что истину вещали,
Увы! Навеки измолчали
И пламенник ума погас;
Кто к счастью вел путем свободы

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Навек, навек оставил нас!

Оставил и прешел к покою.
Благословим его мы прах!
Кто столько жертвовал собою
Не для своих, для общих благ,
Кто был отечеству сын верный,
Был гражданин, отец примерный
И смело правду говорил,
Кто ни пред кем не изгибался,
До гроба лестию гнушался,
Я чаю, тот – довольно жил.

Другой поэт Иван Борн тоже отозвался стихотворными строками о жизни и заслугах Радищева: «Чертог сатрапский не манит/ Того, кто жизни цену знает...» А в итоге – «Пьют Патриоты смерти чашу». И далее Борн писал в прозе: «Друзья! Посвятим слезу сердечную памяти Радищева. Он любил истину и добродетель... Он родился быть просветителем, жил в утеснении – и сошел в гроб. В сердцах благодарных патриотов да соорудится ему памятник, достойный его!..»

Так воспринимали Александра Радищева современники. Для нас, ныне живущих, фигура Радищева далекая и малопонятная, вроде восковой фигуры из музея мадам Тюссо: революционер – и всё! Такую табличку прикрепили к нему в годы советской власти. «Великий русский революционер, борец против самодержавия и крепостничества» (Энциклопедический словарь, 1955). В монографии «Радищев», изданной в 1949 году, утверждалось, что Радищев был «гражданином будущих времен», а далее автор проложил мостик к этим «будущим» людям – к Ленину и Сталину. Чур-чур, не надо! Не надо делать из Радищева железного большевика, он им никогда не был. Он был всего лишь пламенным мечтателем-реформатором, мечтающим изменить общественные законы жизни (некоторые его современники называли его маньяком, одержимым идеями реформаторства). Нет, не маньяк. А – поэт, философ, юрист, экономист («Как богата Сибирь своими природными дарами! – писал он. – Какой это мощный край!»). Еще серьезно занимался Радищев минералогией, климатологией, изучал растительный мир края, куда был сослан («Я уже чувствую себя почти Линнеем»). Но и это не все: добавим увлечение химией и музыкой. Короче, ренессансный человек!

Александр Николаевич Радищев родился 20 (31) августа 1749 года в Москве, в богатой дворянской семье. Род Радищевых берет свое начало от татарских князей, братьев Кунай и Нагай. Во времена Ивана Грозного они перешли в русское подданство и так же, как Фонвизины и многие другие неславяне, укоренившиеся на славянской почве, в потомстве дали людей, прославивших Россию.

Детство Радищев провел в селе Верхнем Аблязове (ныне Пензенская область). Затем домашнее воспитание в Москве, далее петербургский Пажеский корпус, по окончании которого Радищев был отправлен в группе молодых дворян в Лейпцигский университет для изучения юридических наук. И служба: протоколист в Сенате, таможенное ведомство, в котором дослужился до директора и стал статским советником, орден Св. Владимира 4-й степени... Женитьба, дети. Казалось бы, тишь и гладь, благодать. Жил да поживал бы припеваючи, но так поступать Радищев не стал. И дело было не в лихих временах (на Западе – Французская революция, в России – восстание Пугачева), а в нем самом, во внутреннем каком-то беспокойстве, «влача оков несносно бремя».

В заметках Георгия Адамовича «На полустанках» есть такое соображение: «Слаб человек. Любит он искусство, в котором узнает себя, свою грусть и жизнь». Это про Радищева. В 1789 году, в 30 лет, он закончил свое главное произведение «Путешествие из Петербурга в Москву». В мае 1790 года оно появилось в количестве 25(!) экземпляров в книжном магазине Зотова.

Во времена екатерининской гласности Радищев, конечно, не соразмерил всей полноты правды, многое тогда дозволялось, но не до такой же степени правдолюбия. Радищеву мало было правды о всяческих петиметрах, щеголихах, простаковых и прочих сатирических мишенях екатерининского века. Он замахнулся на крепостничество, на саму государственную систему.

Радищевское путешествие попало в руки Екатерины II. Она внимательно прочитала книгу и оставила на ней своим пометы: «Сочинитель не любит царей и где может к ним убавить любовь и почитание, тут жадно прицепляется с редкою смелостью; все сие клонится к возмущению крестьян противу помещиков...»

И еще: «Тут рассеивание заразы французской, отвращение от начальства... кроме раскола и разврату не усматриваю из сего сочинения...»