6b605911e5f84b74a523a9100b3cfeb5

косы, которые ниспадали из-под шапочки и доставали почти до пояса.

Одет он был в шортики, что однозначно говорило о том, что он всё-таки Нимрод, мальчик, а не девочка. Всё это Вика уже знала: «Вот

мамаша, сама одета, как Памела Андерсон, даром, что закрыта до пят, а

ребёнок по всем правилам шариата».

Нимрод лихо перескочил через мониторы, оставил несколько синяков

на Викиных ногах и взгромоздился на сиденье перед Досом. Теперь он

строил рожи им обоим, и Вике, и Досу, объединив их таким образом в

пару развлекающих малыша родителей. Дос растрогался и заговорил на

иврите, обращаясь неизвестно к кому:

– Какая хорошенькая девочка!

Нимрод улыбался, Вика молчала, а Дос продолжал:

– Какая девочка славная. Маму любишь? Молодец. Красивая девочка.

– Это мальчик, – не выдержала Вика и вставила, тоже на иврите.

– Нет, это – девочка.

Пауза. Два придурка, говорящих на иврите с русским акцентом. Вика

всегда говорила на том языке, с которого была начата беседа. Иногда

потому, что могла ошибиться в происхождении акцента, а в основном

из-за того, что не раз нарывалась на русских, которые принципиально

отказывались говорить по-русски, и ей всегда было неприятно, когда

они читали ей морали, что, мол, в чужой монастырь со своим языком и

надо любить родину и отказываться от старого и лишнего и так далее, фашисты еврейские.

– Это мальчик. Сто процентов, – отчеканила Вика, не поворачивая

головы.

– Не может быть, – телеграфировал в ответ Дос, так же, как и Вика, не

глядя на собеседника.

Вика не удержалась и повернулась, посмотрела на него свысока. «Да

что ты, блин, говоришь! Людей надо любить людей надо любить, я

людей люблю... придурок».

На взгляд Дос отреагировал почти мгновенно. Он перегнулся через

сиденье и позвал француженку:

– Простите великодушно, это девочка или мальчик? Извините, что

беспокою.

– О, нет пгоблем, это мальчик. Нимрод, поди сюда (на фр.) Дос плюхнулся на своё место.

«17:00. Семеро госпитализированных после тяжёлого проишествия у

деревни Гилади до сих пор остаются в больницах. Один из них в очень

тяжёлом состоянии, один – в тяжёлом, трое в среднем. Сосотояние

остальных определено как лёгкое».

– Нет, ну надо же! – обратился Дос к Вике на иврите с истинным

восхищением. – Как вы узнали? У неё же косы до пояса!

– У него, – продолжила чеканить слова Вика. – Во-первых, женщина, его мать, одета как религиозная еврейка. И кто, как не вы, должны

знать, что религиозные никогда не одевают девочек в брюки. Это

первое. Второе, кто, как не вы, должны знать, что религиозные и даже

просто соблюдающие традиции не обрезают мальчикам волосы до трёх

лет? А ребёнок едва тянет на три года. Пацану повезло с волосами, а

она просто заплела ему косы, как девочке, чтоб не мешали. Это два, а

три – это то, что я слышала и обратила внимание на то, как она его

называет: Нимрод – мужское имя, и обращалась она к нему в мужском

роде. Вот и всё.

Шах и мат, блин.

– Ой, вы знаете, это всё женская проницательность. Это всё потому, что вы женщина. У вас, у женщин, очень развиты все чувства, вы

знаете? Вы очень умные.

– Неправда всё это. Я просто слушала и обращала внимание. Вот и всё!

– Нет, нет, это ваши чувства. Вы чуете вещи, как сыщики. Я знаю.

– Да нет же, я вам говорю. Я просто знаю некоторые вещи, как и что

они надевают. Странно, что вы...

– Да знаю я, знаю. Но именно вы обратили внимание. Я увидел косы, значит, девочка. А вы смотрели и делали выводы. Удивительно!

Дос зашёлся от восхищения. Вика даже отстранилась от него на

максимально возможное расстояние. «Он заигрывает со мной?»

– Так, всё, хватит. Вы меня смущаете вашими комплиментами.

– Извините, я не хотел, – смутился в свою очередь Дос и перевёл взгляд

на Викины ноги, которые покоились на мониторах. Между ногами был

зажат пакетик с дисками. Проследив взгляд Доса, Вика по-настоящему

вспыхнула. "Нет, ну это невыносимо!" Дос, как будто почувствовав её

смущение, поспешил себя объяснить:

– Это обычные диски или ДВД?

– Обычные.

– По семьсот или восемьсот мегабайт?

– Что? – Вика перешла на русский. Она была смущена, запутана и не

знала, что говорить. – Диски? Не знаю. По семьсот, по-моему.

Дос так же плавно перешёл на русский.

– И сколько вы дали?

– Сорок шекелей за пятьдесят штук.

– А, ну недорого, хорошо. В Иерусалиме?

– Ну да, в магазине KSP.

– Ну да, ну да, я знаю это место. Да, а скажите, а как вы узнали, что я

говорю по-русски? Вы вот так запросто перешли на русский. Опять

ваше женское чутьё, да?

Вика набрала полную грудь воздуха. «Сказать или нет? Да ну его, заслужил!»

– Да нет, никакое это не чутьё.

– Нет? – удивился Дос. – А что же?

– Да я просто слышала, как вы говорили по телефону.

Дос замер на долгую минуту.

Получите!

Затем полилось:

– Если бы я только мог предположить, что вы понимаете... да если бы я

знал, я никогда бы не позволил себе такой непростительной грубости в

вашем присутствии.

Вика перекрыла фонтан категоричным жестом: