7 и 37 чудес

Наиболее благоприятным для прогресса первобытных людей оказался, по выражению известного историка Брестеда, «плодородный полумесяц». Брестед, писавший в начале нашего века, включал в него долины Нила, Тигра, Евфрата и некоторые районы Ближнего Востока. Впоследствии, с развитием археологии, стало ясно, что в полумесяц следует включить долину Инда и долины великих китайских рек. Для всех этих мест характерен был теплый климат с четко выраженными временами года, плодородные земли и, главное, наличие пресной воды.

«Плодородный полумесяц» тянулся от восточных пределов Азии до долины Нила, и именно там возникли самые ранние из великих цивилизаций. А вот западнее Нила цивилизаций, как полагали еще совсем недавно, быть не могло: громадная пустыня заставляла людей жаться к берегам Средиземного моря. Скудные земли, редкое население…

Казалось, так в Сахаре было всегда. В V веке до нашей эры Геродот писал о песчаных дюнах, соляных куполах и пустоте раскаленного мира пустыни. Страбон, живший на четыре века позже, рассказывал о том, как обитатели Сахары берегут воду: кочевники укрепляют бурдюки с водой под брюхом коней. Еще через сто лет Плиний описывает реки, возникающие лишь после редких дождей, колодцы в пустыне… Сахара казалась вечной, незыблемой и постоянной в своей враждебности к человеку.

Но время от времени, по мере того как исследователи все глубже уходили в пески, начали появляться сообщения, что в глубине Сахары существуют какие-то рисунки на скалах – свидетельство тому, что в самых безводных на свете местах когда-то жили или бывали люди.

В середине прошлого века француз Дюверье видел петроглифы близ оазисов Гаг и Ин-Салах в Ливии, через несколько лет изображения быков и верблюдов заметил немецкий путешественник Нахтигаль. Еще чаще находили петроглифы и рисунки на скалах в нашем веке, однако особого внимания они не привлекали, ибо никто не задумывался о их древности и не придавал большого значения их художественной ценности. Да что Африка! Когда были найдены великолепные первобытные росписи в пещере Альтамира в Испании, те самые, с которых сегодня начинается любая история искусств, авторитеты, осмотрев их, понимающе улыбнулись, отобедали с владельцем той местности, где находится пещера, и, разъехавшись по домам, единодушно заявили, что все это нарисовал их гостеприимный хозяин, ибо первобытному человеку такое не под силу, да и зачем ему, бедному, искусство?

Но уже к тридцатым годам нашего века положение изменилось. Новые находки первобытной наскальной живописи в Европе и других местах Земли убедили ученых в том, что наши предки не только любили, но и умели отлично рисовать. Экспедиции, возвращаясь из Сахары, привозили все больше материалов – копий фресок и петроглифов, которые не только изменяли представление о первобытном населении пустыни, но и вызывали недоуменные вопросы: почему, например, на фресках изображены такие животные, как бегемот, страус, слон, носорог и даже жираф? Неужели их авторы уезжали столь далеко на юг, чтобы увидеть этих экзотических для Сахары зверей? Откуда на росписях появляются лошади и колесницы? Почему на одной из них изображена египетская ладья?

В 1932 году молодой французский офицер Бренан прибыл к плато Тассилин-Аджор в Алжире, неподалеку от Феццана, для несения тоскливой колониальной службы. Бренан оказался человеком любознательным, энергичным, притом неплохим рисовальщиком. Он облазил в поисках фресок многие районы плато и отсылал свои прорисовки крупнейшему знатоку первобытной живописи А. Брейлю. Прорисовки были настолько интересны, что Брейль стал добиваться разрешения послать туда, в самое сердце Сахары, специальную экспедицию. Однако началась война, разговоры об экспедиции сами собой прекратились, и только через десять лет после окончания войны в Сахару отправилась экспедиция, во главе которой стоял путешественник и историк Анри Лот.

Это была солидная, современная экспедиция, и в первую очередь именно за это мы должны быть благодарны французскому исследователю. Он отправлялся в Сахару надолго, намереваясь скопировать как можно больше фресок и сделать это по возможности точно – не зарисовки в произвольном размере, а точные цветные копии. Неудивительно, что экспедиция, в числе которой было несколько художников, фотограф, кинооператор, за иол-тора года тяжелейшей работы буквально открыла миру искусство Сахары и произвела переворот в наших представлениях об этом крае света.

Есть нечто общее между такими людьми, как Хейердал, Лот, Бомбар, Тазиев, Кусто: они являют собой современную генерацию путешественника и исследователя. Они не только не боятся трудностей, риска, не только умеют находить необычные пути к решению порой, казалось бы, неразрешимых вопросов, но и умеют рассказать о своих достижениях так, что приобщают к своему делу десятки миллионов сторонников. Однако специалисты, признавая сам факт подвижничества, не могут зачастую простить им неортодоксальных путей и громкой известности.