7 и 37 чудес

Слава храма во многом послужила причиной его гибели во времена раннего христианства. Эфес долго оставался оплотом язычников: Артемида не желала уступать славу и богатство новому богу. Говорят, что эфесцы изгнали из своего города апостола Павла и его сторонников. Такие прегрешения не могли остаться безнаказанными. Новый бог наслал на Эфес готов, разграбивших святилище Артемиды в 263 году. Крепнувшее христианство продолжало ненавидеть и опустевший храм. Проповедники поднимали толпы фанатиков против этого олицетворения прошлого, но храм все еще стоял.

Когда Эфес попал под власть христианской Византии, наступил следующий этап его гибели. Мраморную облицовку с него стали растаскивать на разные постройки, была разобрана и крыша, нарушено единство конструкции. И когда начали падать колонны, то их обломки засасывало тем же болотом, что спасало храм от гибели ранее. А еще через несколько десятилетий под жижей и наносами реки скрылись последние следы лучшего храма Ионии. Даже место, где он стоял, постепенно забылось.

Долгие месяцы потребовались английскому археологу Вуду, чтобы отыскать следы храма. 31 октября 1869 года ему повезло. Полностью фундамент храма был вскрыт только в нашем веке. Под ним – следы храма, сожженного Геростратом.

Чудо четвертое. Галикарнасский мавзолей

Мавзолей в Галикарнасе был современником второго храма Артемиды. Более того, одни и те же мастера принимали участие в строительстве и украшении их. Лучшие мастера того времени.

Формально говоря, этот мавзолей также памятник любви, как Вавилонские сады или индийский Тадж-Махал. Но если мидийская царевна вряд ли могла принести вред человечеству, даже если бы и хотела, и приятнее нам думать, что она была мила, добра и достойна такого памятника, то в отношении Мавсола давно уже возникали тяжкие подозрения. Проспер Мериме, говоря о Галикарнасе, столице Карий, славном городе, знаменитом тем, что там родился Геродот, писал: «Мавзол умел выжимать соки из подвластных ему народов, и ни один пастырь народа, выражаясь языком Гомера, не умел глаже стричь свое стадо. В своих владениях он извлекал доходы из всего: даже на погребение он установил особый налог… Он ввел налог на волосы. Он накопил огромные богатства. Этими-то богатствами и постоянными сношениями карийцев с греками объясняется, почему гробница Мавзола была причислена последними к семи чудесам света».

Но в Карий был все-таки один человек, любивший царя, – его родная сестра и жена (нередкий обычай – также бывало в древнем Египте) Артемисия. И когда, процарствовав двадцать четыре года, Мавсол умер, Артемисия была убита горем.

«Говорят, что Артемисия питала к своему супругу необыкновенную любовь, – писал Авл Геллий, – любовь, не поддающуюся описанию, любовь беспримерную в летописях мира… Когда он умер, Артемисия, обнимая труп и проливая над ним слезы, приказала перенести его с невероятной торжественностью в гробницу, где он и был сожжен. В порыве величайшей горести Артемисия приказала затем смешать пепел с благовониями и истолочь в порошок, порошок этот высыпала в чашу с водой и выпила. Кроме того, ее пламенная любовь к усопшему выразилась еще иначе. Не считаясь ни с какими издержками, она воздвигла в память своего покойного супруга замечательную гробницу, которая была причислена к семи чудесам света».

Очевидно, римский историк не совсем точен. Дело в том, что Артемисия умерла через два года после Мавсола. Последние месяцы ее царствования прошли в непрерывных войнах, где она показала себя отличной военачальницей и, несмотря на сложность положения маленькой Карий, окруженной врагами, смогла сохранить царство мужа. В то же время известно, что Александр Македонский спустя двадцать лет после смерти Мавсола, ознаменовавшихся в Карий отчаянной борьбой за власть, смутой и дворцовыми переворотами, осматривал мавзолей готовым и полностью украшенным. Вернее предположить, что мавзолей начали строить при жизни Мавсола и Артемисия лишь завершила его. Ведь сооружение такого масштаба должно было занять несколько лет.

В отличие от храма Артемиды Эфесской и других подобных зданий Малой Азии Галикарнасский мавзолей, сохраняя во многом греческие традиции и строительные приемы, несет в себе явное влияние восточной архитектуры – прототипов ему в греческой архитектуре нет, зато последователей у мавзолея оказалось множество: подобного рода сооружения впоследствии возводились в разных районах Ближнего Востока.