7 кругов яда

Новый знакомый, тем временем, шаркая тапочками по старому кафелю, посвящал Иисуса в местный уклад:

– Значит, смотри, у нас тут никто хуй не пинает, все заняты делом, и за каждым закреплена своя роль. Я вот – Кальянщик, пепельницы везде обязан вовремя вытряхивать. Кстати, так меня и зови. Есть еще Чайханщик, он должен следить, чтобы заварка всегда был в наличии, сахар и кипяток. Кусто отвечает за аквариум, чтобы воды была поменяна и рыбы накормлены. Правда, их там две всего осталось, но не суть… Еще есть ответственная должность – Хранитель Времени. Этот должен следить за часами, утром всех будить, вечером отбой командовать, а в течение дня объявлять, для какого занятия настало время. На круг идти, например…

– Куда идти?

– На круг. Ну, это когда все стулья в кружок ставят и языками чешут, у кого какой психоз был, почему подсели и как им классно слезать теперь. Ну как в фильмах американских. Знаешь, небось, такую фишку. Психотренинг у нас называется.

– А, понятно.

– Что-то ты грустный, никак я тебя не разговорю. Ты не расстраивайся, здесь почти как на воле, даже еще лучше. Все, что угодно намутить можно, здесь столько народу лежит, и почти у каждого свой выход есть.

– Да ладно? – Иисус был крайне удивлен таким поворотом вещей, ведь он до этого момента свято верил, что в таких местах человека полностью изолируют от вредных веществ, и даже от мыслей о них.

– Да я тебе говорю! Если понадобится «дудка», свисти мне. Ну а ежели чего посерьезнее душа запросит, тебе к Машке Кусто. Эта вавилонская блудница раз в неделю точно что-нибудь притащит.

– Кто-кто? Как ты сказал?

– Да это я так. Ладно, тебе сейчас на круг идти, ты, правда, уже немного опоздал, но, все равно, сходить надо, раз ты в первый раз. Я-то уже давно на них забил. Пойду пока дунуть схожу на лестницу. Ну, все, тебе направо.

Иисус пошел по коридору в указанном Кальянщиком направлении, робко постучал в дверь и вошел.

Сразу же в глаза бросилось уродство в виде облезлых зеленых стен в разводах, частично скрытое за стенгазетами, в которых от руки были выведены разноцветные надписи: «Мир чудесен без наркотиков», «Шагнем в новую жизнь», «Наши успехи». Были в них и рисунки – с ватмановских листов улыбались в никуда провалами ртов страшные рожицы. Иисуса сразу же зафлешбечило, из-за чего он чуть не споткнулся, но вовремя схватился за стул и сел.

Пришлось стерпеть пару минут позора и представиться почтенной публике, которая, как и было обещано, сидела в кружок. Собрание вела бесконечно усталая женщина, усилиями воли старавшаяся выдавить из себя последний энтузиазм.

– Итак, мы слушали Валентина. Валя рассказывал нам, что у него были проблемы с наркотиками…

– Ну да, были, – подтвердил один из присутствующих здесь молодых людей.

– А потом…?

– Потом я нашел работу, у меня появились деньги, и проблем больше не стало. Мог покупать себе, и кокаин, и геро…

– Валь, не паясничай, надоело уже. Когда будешь нормально себя вести на тренингах? Ладно, от Валентина мы ничего не добьемся, послушаем тогда Марию, которую мы все знаем под именем Кусто. Маш, в прошлый раз мы говорили о твоем детстве, пытаясь выяснить, где же засела причина твоих бед.

– Было дело, да, – ответила растрепанная смуглая девушка с острым носиком, одетая в старый спортивный костюм. Ответ был таким же высокомерным, как и реплики предыдущего участника собрания. «Похоже, они весь персонал тут ни во что не ставят», – не без радости подумал Иисус.

– Расскажи нам, с кем ты жила в детстве? – продолжала женщина.

– Жила с матерью. Вдвоем. Женское счастье у нее как-то не сложилось в своем время, поэтому она меня учила быть осторожнее и не доверять мужикам.

– И как же она тебя этому учила?

– Как, как? Когда она меня укладывала спать, перед сном целовала и говорила на ухо: «Кто мы с тобой, дочка?» А я ей отвечала: «Самые лучшие, умные, красивые и сильные». Потом она спрашивала: «А кто все мужики?» И я должна была дать ответ в лучших традициях феминизма: «Козлы!». Если я правильно отвечала, он мне говорила, что я умница, желала спокойной ночи и гасила свет. Если же ответ был неправильный, все вопросы повторялись заново, до исступления.

– Как думаешь, эти наставления матери каким–то образом повлияли на то, что ты стала увлекаться наркотиками? – спросила усталая женщина.

– Да ни хрена не повлияли! – гневно воскликнула Кусто, затем продолжила более мягко. – Но, уже после того, как она умерла, я стала замечать, что мне не нравится ни один мужчина. Я говорю не о влечении. Просто, как человек, мне не нравится никто из них. Любого, кто проявит ко мне хоть каплю внимания, мне хочется использовать, унизить и втоптать в грязь. Потому что в глазах каждого из них я читаю слово «похоть» и заранее знаю, что им нужно только одно. Другие как-то создают с ними пары, рожают детей. А я не могу, потому что сумасшедшая мамка-неудачница оставила мне наследство, которое сидит вот здесь, – и с этими словами она постучала кулаком по своей растрепанной голове.

***