7 принципов построения семейного счастья

Разумеется, не стоит путать осознанное желание защитить семейное пространство, наполненное продуктивным трудом и увлеченностью, и невротическое бегство от людей, направленное на поиск наслаждений. Достаточно интересный случай из американской богемной жизни заметили Стентон Пил и Арчи Бродски. Рассказывая в своей книге «Любовь и зависимость» об отношениях писателя Скотта Фипджеральда со своей женой Зейдой, они указывают: семейная пара покатилась «по нисходящей спирали», утопая в пьянстве и утомительной погоне за удовольствиями. «К концу двадцатых годов пустое неистовство его существования начало требовать ужасной дани». В конце концов его жена оказалась в клинике, он же, неспособный помочь ей и не ощущающий ответственности за семью, ринулся в Голливуд и тут же переключился на журналистку Шейлу Грэхем. Как и свою жену, новую возлюбленную писатель тоже пытался силой оградить от всего мира, претендуя на то, чтобы стать единственным обладателем ее души и тела. Но искусственная изоляция, связанная с отказом от развития духовности, не только не спасла отношения, но и усилила болезненную зависимость и приблизила смерть С. Фицджеральда. Таким образом, выставление заслонов от недружественного влияния чуждой энергии не должно превращаться в строительство душного, наглухо задраенного подвала; скорее это специальный регулятор для любящих людей, помогающий регулировать внешние, так сказать, отношения. Это жизнь для себя, для развития семьи, а не в угоду окружению, которое может внедряться в семейное пространство и навязывать свои условия сосуществования. Не только Николай и Елена Рерих, живя в предгорье Гималаев, вдали от всего мира, были до конца жизни сосредоточены на своих общих духовных ориентирах, возвышенных и одухотворенных целях, фактически не принимая жизни окружающих, не впуская ее в свою семейную атмосферу. Почти в прямом смысле за высоким забором, вдали от нежелательных глаз жили Сенека Младший и Паулина, Рихард и Козима Вагнер, Артур Конан Дойль и Джин Лекки, Карло Понти и Софи Лорен. Лишь с некоторыми друзьями, которых знали еще по университету, общались Горбачевы. Только испытанных людей допускали к себе Андрей Сахаров и Елена Боннэр. Достаточно закрыто, почти ни с кем не общаясь, сосредоточившись на внутренней жизни семьи, жили Марк и Белла Шагал. Все эти пары находились в пределах своего микросоциума, у них были силы регулировать вентиль своей собственной принадлежности к социальному пространству. Более того, в этом смысле хочется признать правоту Отто Кернберга, заявившего в своей книге «Отношения любви: норма и патология», что «многие пары становятся парами лишь после того, как оторвутся от своей социальной группы».

Образованная и мудрая Аспазия, приворожившая Перикла, несмотря на кажущуюся открытость дома для желающих провести время в интеллектуальных беседах, незаметно для мужа сформировала круг именно тех избранных людей, которые, обладая известным тактом и деликатностью, не внедрялись в семейную атмосферу настолько, чтобы принести вред необычной семье правителя. Их застолья предназначались лишь для избранных людей, проверенных хитроумной хозяйкой дома. И в древние времена понимали важность непубличного существования семьи.

Бегство Джека Лондона и его второй жены Чармиан на Гавайские острова также объясняется их запоздалым решением создать защитную оболочку для семьи. Писатель, слишком добродушный и открытый для общения, испытал множество жестоких разочарований в людях, стал мишенью для завистников, прежде чем вызрело его решение ограничить контакты с миром, в котором за резиновыми улыбками слишком часто скрывались злобные оскалы. В значительной степени его преждевременный и, кажется, сознательный уход в царство теней напрямую связан с этой роковой ошибкой, исправить которую уже не могла и неутомимая «маленькая хозяйка большого дома» – его жена.

Существует, конечно, и обратный опыт, который, кажется, должен быть еще более показательным. Например, появление Дмитрия Философова в семье Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус могло окончиться драмой для семьи, если бы не определенные особенности самого Философова. Типичный случай атрофии семьи демонстрирует Альбер Камю. Задумав использовать путешествие для спасения своего брака с Симоной Ие, Альбер зачем-то пригласил еще и своего друга Ива Буржуа. Нетрудно предположить, чем закончилось это несуразное предприятие, на основе которого можно было бы писать руководство по уничтожению брака. К окончанию вояжа обстановка была настолько наэлектризована, что достаточно было искры для того, чтобы все сдетонировало с гигантской убийственной силой. Неудивительно, что Ив Буржуа стал открыто проявлять сексуальный интерес к жене друга, – ведь и та, свободолюбивая и независимая, посылала соответствующие сигналы. Удручающие результаты неудавшегося опыта ошеломили писателя настолько, что через время он обнаружил себя отстранение живущим с двумя лесбиянками…