7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет

Итак, князь-отец погиб. Три его сына занимали «столы» по всей Руси. Старший Святославич, Ярополк, княжил в Киеве, младший законный сын, Олег – в покорной после разгрома 946 г. Древлянской земле. На далеком севере, в Новгороде, правил Владимир, сын Святослава от ключницы Малуши. И случилось то, что обыкновенно происходило в историипосле смерти правителя, у которого оставалось несколько взрослых сыновей – вспыхнула династическая война.

Ключевой фигурой в начале этой войны оказался все тот же воевода Свенельд. Его сын Лют в 975 г. отправился на охоту и, преследуя зверя, столкнулся с князем Олегом, который сам охотился в тех местах. Олег спросил: «Кто это?» Князю ответили – «Свенельдич». И Олег убил Люта – «так как сам охотился там же», написал летописец. Речь идет, очевидно, о нарушении Лютом границ частных охотничьих владений Олега, о том, что места охоты («ловы») находились в частной собственности князей, мы уже говорили. Нонельзя исключать и того, что у Олега были какие-то личные счеты со Свенельдом или с родом Свенельда.

Киевский воевода, желая отомстить за смерть сына, усердно подстрекал Ярополка напасть на брата. И в 976 г. киевское войско двинулось в Деревскую землю.

Олег выступил со своим ополчением против Ярополка. Произошла битва, Олег потерпел поражение и бежал с уцелевшей частью войска в город Вручий (Овруч). Бегство, по-видимому, было паническим и беспорядочным. Прибежав к городу, воины Олега столпились на мосту, который вел через ров («гроблю») к городским воротам. Началась давка. Люди и лошади падали с моста в ров и гибли. Так окончил жизнь и сам Олег…

Князь-победитель, овладев Древлянской землей, занялся поисками брата, и некий древлянин сказал, что видел, как Олега спихнули с моста. С утра и до полудня извлекали из «гробли» трупы и наконец обнаружили в самом низу тело Олега. Ярополк горько оплакивал смерть брата и упрекал Свенельда, говоря: «Вижь, сего ты еже еси хотел!» Этотэпизод – последний летописный рассказ с участием Свенельда.

Владимир, узнав о смерти Олега, очень испугался. Он понимал, что может оказаться следующим. Не слишком полагаясь на военную мощь Новгорода, младший Святославич спешно отправился за море, к «варягам».

Ярополк посадил в Новгороде своих управителей – посадников и сделался (правда, на короткое время) единовластным князем Руси.

Два года все было тихо – летопись вообще не фиксирует никаких событий в 978 и 979 гг. Но вот настал 980 г. Беглый новгородский князь возвратился на Русь, и возвратился, естественно, не один, а с наемной военной силой. «Приде Володимер с варяги Новугороду», – писал летописец, и здесь надо отметить, что в рассказах о временах Владимира и Ярослава толкование термина «варяг» может быть куда более четким, чем в рассказе о Рюрике – это скандинавский воин-наемник, выполняющий за плату военные поручения князя. Значение слова сблизилось с исконным норманнским «vaering».

Владимир не делал тайны из своего намерения занять киевский стол. Посадникам Ярополка он заявил: «Идете к брату моему и рцете ему: Володимер идет на тя, пристраивайся противу биться!» Обосновавшись в Новгороде, Владимир решил устроить личную жизнь и отправил сватов в Полоцк.

Полоцк стоял на Двинском торговом пути, менее известном, чем путь «из варяг в греки», но тоже важном и богатом. Правил в Полоцке князь по имени Рогволод (Регнвальд), тоже норманнского происхождения. «Бе бо Рогволод пришел из заморья», – писал летописец. Дочь его звали Рогнеда (Рагнейд, или Рагнхильд). «Хочю пояти дщерь твою собе женою», – обратился Владимир к Рогволоду устами своих посланцев.

«Хочеши ли за Владимира?» – спросил у Рогнеды полоцкий князь. Такой вопрос применительно к династическим бракам, да и вообще к практике традиционного общества выглядит весьма странным – когда знатные (да и не только знатные) родители договаривались о свадьбе детей, самих детей не спрашивали. Но в обществе древних скандинавовситуация была иной. Женщина пользовалась определенными правами и могла, например, по собственному желанию развестись с мужем. Случаи, когда отец спрашивает у дочери, по душе ли ей предлагаемый брак, не редкость в «сагах об исландцах».

Впрочем, и русские княжеские уставы предусматривали ответственность родителей, в том случае, если выданная замуж против ее воли дочь «что учинит над собою».

«Не хочю разути [45] робичича, – заявила княжна, – но Ярополка хочю…»

Более страшного оскорбления в то время нельзя было и представить. Владимиру не просто отказали. Ему демонстративно предпочли его брата, с которым он был во вражде, и, что хуже всего, его публично назвали сыном рабыни. Поход северорусского войска (с участием скандинавов-варягов, славянских и чудских ополченцев) на Полоцк последовал незамедлительно.

Дело о свадьбе Ярополка и Рогнеды было совсем уже решено («В се же время хотяху Рогнеду вести за Ярополка»), но тут нагрянул Владимир. Он убил Рогволода и двух его сыновей, а строптивую княжну взял в жены насильно.