70 дней борьбы за жизнь

После долгих приключений и счастливой находки запасов Альбанов с Контрадом спали как убитые, вволю. Проснувшись и позавтракав, принялись за работу. Прежде всего надо было подвести к поселку каяк, оставленный километра за два, и взять в дом остатки снаряжения: компас, бинокль, хронометр и секстан, две книжки, паруса, топор, спички и три банки с почтой. После этого принялись за спасение провизии, валявшейся в воде и грязи, — собирать разбросанные везде банки, а их было много. Тут пришлось убедиться, что добрая половина банок уже никуда не годилась: иные были пробиты, иные проржавели, и провизия в них испортилась. Но оставшиеся все были собраны, просушены и рассортированы. Пока не была устроена кладовая для хранения провизии, эти банки расставлялись частью в палисаднике, а частью около амбара на досках.

После этого мы приступили к выкалыванию изо льда ящиков и банок, покрытых сверху талой водой. Постепенно стали извлекаться на свет различные консервы и вещи. Работа была кропотливая, но зато интересная и полная самых неожиданных открытий и сюрпризов.

«Чего-чего мы не нашли во время этих раскопок! Пеммикан, мясо — баранина, свинина, кролик, — масло, какие-то колбасы в запаянных банках, сушеная и прессованная зелень, сушеный картофель, большие плитки шоколада без сахара, яичный порошок…Во льду же, покрытом водой, нашлись десятки килограммов чая в коробках; почти весь чай был негоден, коробки проржавели, и чай отсырел и заплесневел. Тем не менее мы взяли несколько коробок, наиболее сохранившихся, и, просушив их, пили с удовольствием. В железных бидонах, тоже под водой, было найдено много овса, по-видимому, для лошадей. Хотя он и отсырел, но мы попробовали сварить из Него овсяный кисель. Получилась вполне съедобная вещь, так что мы решили этот овес еще использовать зимой. Нашли несколько десятков килограммов керосина и ящик стеариновых свечей, — это будет очень кстати длинной зимней ночью. Найдены были шелковые легкие палатки, при чем на каждой были красные надписи и номера на английском языке. Эти надписи поставили меня в тупик: «Полярная экспедиция Циглера № 12». Подобные надписи и клейма были на многих предметах… Все вещи были лучшего качества, и каждая была занумерована. Этот неизвестный нам Циглер совершенно сбил меня с толку.

Как я уже говорил, у нас первоначально составилось очень простое представление: мы еще не нашли зимовки Джексона и находимся в становище Седова. Внешний вид хорошо сохранившегося дома, наше предвзятое ожидание найти только развалины на становище Джексона, две надписи Седова, почта, оставленная им, две-три банки из-под русских консервов, найденные нами, — вот причины моего заблуждения, в котором я был два дня. Однажды, забравшись в большой дом, который внутри очень походил на помойную яму, мы нашли на одной стене вместо обоев какой-то лоскут совершенно истлевший и бывший когда-то зеленого цвета. Внезапно я припомнил, что Нансен, описывая жилище Джексона, говорит, что стены были обтянуты зеленым сукном. В середине большой комнаты стоит хорошая чугунная речь, а к потолку над ней аккуратно прибиты деревянные ляночки, назначение которых ясно: сушить намокшее платье. Нансен тоже про это пишет. Присмотревшись внимательнее, я нашел, что дом далеко не так молод, как казалось первоначально. Конечно — это дом Джексона! А с другой стороны — и не похоже… У того было чистое, удобное помещение, «масса места», как говорил ой Нансену при встрече, а людей с ним было немного. А здесь устроены койки человек на сорок или тридцать пять. Койки сбиты наспех, из плохо строганных досок, матрацы на них сгнили до того, что пришлось сбрасывать лопатой, а тут же стоит хорошее кресло.

Прекрасный, удобный стол грубо починен обрезком не строганной доски. К потолку привешены на проволоках и прибиты гвоздями против каждого паза между досками длинные, кое-как согнутые из жести желоба, — должно быть, крыша и потолок протекали. Весь потолок был увешан этими некрасивыми, заржавелыми желобами. Нет, положительно, в таком грязном, запущенном, нездоровом помещении не мог жить Джексон, — этот джентльмен, который, говорят, к обеду выходил во фраке. Ясное дело, что за двадцать лет здесь было двое, а то и больше хозяев. Сначала устраивалось удобное помещение, стены обтягивались сукном, предусматривалась долгая жизнь в приличных условиях. Такое помещение и застал Нансен.

Но вот, после уже, откуда-то появились другие люди. Их было много. Они стали наспех делать трехъярусные койки-гробы, приколачивать к потолку жестяные желоба, так как потолок к тому времени уже протекал.

Нет, положительно своим грязным, запущенным видом дом обязан не седовской экспедиции. Надо было много времени, чтобы сгнили эти матрацы и лохмотья одежды. Эта экспедиция была раньше седовской. Как спешно она пришла, так же спешно и ушла, не убрав грязи, не заколотив хорошенько окон и не закрыв дверей. По всей вероятности, это была экспедиция Циглера, совершенно мне неизвестная. Откуда и куда шел этот таинственный Циглер?