70 дней борьбы за жизнь

А вот, кажется, ответ на этот вопрос. Передо мной большой лист бумаги, — по-видимому, нечто в роде юмористической газеты. Первая картина изображает двух джентльменов. Они, должно быть, говорят между собой: «А хорошо бы открыть северный полюс»? — «Конечно, недурно!». И вот корабль с этими джентльменами — уже в море. Но у какого-то высокого мыса этот корабль от неизвестной причины идет ко дну, и из воды видна только одна его корма. Следующая картинка изображает путешествие обратно на юг по Земле Франца-Иосифа. Длинной вереницей растянулся обоз, запряженный и лошадьми, и собаками. По-видимому, все приходят на мыс Флора.

Вот по каким «достоверным источникам» мы познакомились с экспедицией Циглера. В нашем представлении остатки снаряжения этой экспедиции и «свалка» около домов были неиссякаемым источником всяких сокровищ: нечто в роде «универсального магазина».

— Надо сходить к Циглеру, не найдется ли там ложек. И мы находили.

— Александр, не Поищешь ли у Циглера ситечко для протирания овса? — И Александр шел и — находил. Таким образом, мы «у Циглера купили» кофейную мельницу, хорошую лампу, ножи и вилки, различные инструменты и всевозможную посуду. Циглеровская винтовка у нас была разобрана и отмачивалась в керосине, после чего мы надеялись привести ее в надлежащий вид.

Постепенно из-под льда была выколота почти вся провизия Теперь же надо было разобрать то, что уже было вынесено наружу. В большом доме часть сеней была отгорожена под кладовую. Очистив ее и добавив полок, мы сложили, по сортам, рядами на полках всю провизию. Вид получился внушительный и красивый. Длинные ряды банок со свежими даже этикетками напоминали хороший гастрономический магазин. Кладовая оказалась полной.

Большую часть этой работы по раскопке провизии и сортировке сделал Контрад. Я же с самого прибытия на мыс Флора был болен. Жар, бред и озноб не покидали меня. Мне все казалось, что нас трое. Я вскакивал и бежал в бреду к раскопкам звать Александра. На свежем воздухе я приходил немного в себя, припоминал все происшедшее с нами, что нас осталось только двое, и с тоской шел обратно на койку. Мысль о пропавших спутниках, в особенности о Луняеве и Шпаковском, не давала нам покоя. Временами, когда мне было лучше, мы садились у дверей своей усадебки и смотрели на расстилавшееся перед нами море, втайне надеясь, что покажется где-нибудь каяк с пропавшими. Разве этого не может быть? Возможно, что их отнесло далеко на каяке или на льдине, на которую они предпочли перебраться. Но там, за горизонтом, должен быть лед, и большой лед. Возможно, что наших спутников отнесло туда, они могли убить несколько тюленей и, питаясь ими, при благоприятном ветре отправиться к острову. Но напрасно мы рассматривали в бинокль отдаленные льдинки, ничего не было видно похожего на каяк. Медленно проходили льдины, гонимые приливом и отливом, часто на них мирно грелись моржи, но наших пропавших спутников не было.

15 июля Контрад решил ехать на каяке к острову Белль, а если будет возможно, то доехать до мыса Гранта и посмотреть, нет ли там береговой партии или, по крайней мере, следов ее. В то время я ехать не мог из-за болезни, — на каяке я был бы только лишним; грузом. Да и Александра к этой поездке побуждало отчасти опасение остаться на зиму одному.

Взяв с собой ящик с провизией и двустволку с патронами, Александр при хорошей погоде и легком попутном ветре отправился под парусом к острову Белль. Скоро каяк превратился в точку, а через час и точка исчезла. Я остался один.

Передо мной на столе стояли раскрытые банки с различной провизией, вода, галеты и лежала хина, взятая из аптечного сундука. Все это приготовил Александр перед своим отъездом. Но аппетита у меня не было, я только принимал хину, пил воду, подбрасывал в печку дров и опять ложился. Через двое суток я начал беспокоиться об Александре, не случилось ли с ним какого-нибудь несчастья. Вечером семнадцатого июля я оделся в малицу и, сидя около дверей, прождал Александра всю ночь. Часа в четыре утра я увидел по направлению острова Белль какую-то точку, похожую на каяк. Немного погодя стало заметно, как по сторонам ее что-то поблескивает с правильными промежутками времени. Да, конечно, не могло быть сомнения, что это каяк, а по сторонам блестит на солнце: двухлопастное весло. Через час каяк скрылся за высоким берегом, а в шесть часов утра я увидел Александра, идущего по берегу, и побрел к нему навстречу.

Контрад шел один; когда я подошел к нему, то он не мог сдержаться и заплакал. Нечего было и расспрашивать: я понял, что он никого не нашел и не видел следов. До самого мыса Гранта он дойти не мог, так как там был наносный лед, но мыс был виден хорошо в бинокль: можно было рассмотреть каждый камень. Александр стрелял, кричал и даже переночевал в виду мыса. Но мы все еще не теряли надежды. Решили вторично отправиться уже вдвоем, как только устроим помещение для Зимовки.