70 дней борьбы за жизнь

Около первых же торосов произошла первая поломка полоза. Мигом был снят каяк, перевернута нарта. Через 45 минут все было исправлено. Пошли дальше. Вот за торосами скрылась «Анна». Здесь распрощались с путниками и вернулись на судно Ерминия Александровна Жданко и Калмыков. Остальные провожатые пошли дальше. Между тем погода начала портиться. Около двух часов ночи подул свежий юго-юго-восточный ветер, и началась метель. Было решено сделать остановку. Поставили палатку. В этом маневре все упражнялись уже раньше и потому все шло как по писанному. Как показал ходомер, караван продвинулся за этот переход на пять километров. Скоро все собрались в палатку вокруг жировой печки и пили чай с молоком.

Неожиданно для всех Брусилов приказал стьюарту достать захваченный с судна шоколад и… бутылку шампанского, каким-то чудом уцелевшую из ящика, подаренного одним доброжелательным сахарозаводчиком. Это было для всех сюрпризом. На долю каждого пришлось по рюмке шампанского. Все остающиеся подняли «бокалы» и, от души пожелав друг другу благополучного возвращения домой, сердечно распрощались.

Метель тем временем разыгралась не на шутку. Ветер ревел и трепал палатку, где, забравшись в малицы и укутав ноги, спали люди, утомленные первым переходом.

Когда Альбанов, проснувшись на другой день около 10 часов утра, выглянул из палатки, он понял, что о дальнейшем движении нечего и думать. Сильный южный ветер так и рвал. Мельчайшая снежная пыль попадала даже в палатку и толстым слоем покрывала обувь и малицы. В этой одежде холод почти не ощущался, хотя температура была не менее —18°. Но надо было подумать об еде. Пришлось вставать, одеваться и итти наружу. Большого труда стоило открыть парусиновую «дверь», так как палатка и каяки были занесены снегом. Ни «Св. Анны», ни даже ближайших ропаков не было видно. Нарубив пресного льда, Альбанов поспешил снова забраться в палатку. Скоро запылал в походной печке огонь, сварили чай с молоком, разогрели консервы: «австралийское мясо». Насытившись, все поспешили опять забраться в свои малицы.

Метель не утихала три дня; итти было невозможно. Время шло медленно. Люди или лежали в малицах, или ели, или спали. Большинство спало по два человека рядом, засунув нижнюю часть тела в одну малицу, а другую малицу надев на голову и плечи. Палатка была занесена снегом наравне с каяками. Все терпеливо ждали окончания вьюги и в общем чувствовали себя не плохо. Один старик Анисимов, который и на судне всегда жаловался на поясницу и ноги, совершенно раскис. Решено было отправить его обратно. Двигаться, а тем более тянуть тяжелую нарту — он не мог.

13 апреля, вечером, когда метель начала немного утихать, обитатели палатки были внезапно разбужены криками и песнями. Это пришли товарищи с судна: Денисов, Мельбарт и Регальд. Они принесли с собой в жестяных баках горячую пищу. Окончив нежданный великолепный ужин, путешественники сбросили с себя спячку, встряхнулись и стали откапываться от снега. Анисимова отправили с Денисовым на судно.

На другой день после полудня снова явились Денисов, Мельбарт и Регальд. Регальд пришел со своими вещами, так как решил итти вместо старика Анисимова.

В полдень Альбанов взял высоту солнца и был очень смущен, когда в результате наблюдения получилась широта 83 °17'. Альбанов начал даже сомневаться в правильности ее. Но Регальд принес ему письмо от Брусилова, где сообщалось, что и его наблюдения дали сегодня широту 83°18′. Это значило, что за четыре дня лед передвинулся к северу на 20 миль. Брусилов в письме утешал путников: «Если вас подало на север, то также северными ветрами подаст на юг». Конечно, это было справедливо. Но все же такая передвижка к северу на 37 километров, в то время как собственный ход подвинул партию только на пять километров к югу, была неприятна. Альбанов начал беспокоиться; может ли партия достаточно быстро двигаться на юг, чтоб пересилить невольный дрейф на север? Нет, теперь подходит лето, а в это время надо ожидать больше северных ветров, чем южных. Не надо падать духом, а лучше приняться за дело.

Убрали пожитки, сложили палатку и тронулись в путь. Но сейчас же случилась небольшая неприятность: только что впряглись в лямки, как троим стало дурно — сильное головокружение и слабость. Пришлось лечь на снег около нарт и пролежать минут пятнадцать. Может быть в этом была виновата трехдневная спячка, после которой они слишком ретиво принялись за работу, а может быть вообще все были слишком слабы и больны после долгой и Тяжелой зимовки. Полежав немного, все оправились и, несколько сконфуженные, тронулись в путь. Сначала путники взяли только четыре каяка и легко прошли с ними. Пройдя километра три вернулись за второй партией. Люди воспрянули духом. Такой способ вселил уверенность: медленно и с трудом можно итти с каждым днем и по льдам. Подвигаясь за день хоть немного, все же приближаются «к дому». Всего за день сделали километров шесть и остановились на ночлег под прикрытием высоких торосов.