7000 дней в ГУЛАГе

– Значит, ты знал, что попадешь в «Озёрлаг»?

– Я не только знал, куда попаду, мне было даже известно, что здесь встречу тебя.

– Я должен тебе открыто сказать, что все это неубедительно, – произнес я.

– Это оттого, что ты не имеешь представления об американской организации.

– Что ты хочешь предпринять?

– Прежде всего, мне нужно все уладить с тобой, чтобы знать, могу я на тебя рассчитывать или нет, – ответил Капп.

– Я не знаю, чем могу тебе помочь.

– Я – командир партизанской армии, формируемой из заключенных. Ты назначен политкомиссаром армии.

– Кто это без моего согласия мог назначить меня на такую должность?

– Особые обстоятельства не позволили с тобой об этом посоветоваться. Мне поручено сообщить тебе, что твоя зарплата составляет три тысячи долларов в месяц и уже год поступает на твой счет в банке. Когда ты появишься в Европе или Америке, деньги тебя уже будут ждать.

– Это все настолько фантастично, что я не знаю, что тебе и ответить.

– Может, ты хочешь, чтобы тебе кто-нибудь подтвердил все мною сказанное? – поинтересовался Капп.

– Кто же может это подтвердить? Разве здесь есть люди, посвященные в твои планы?

– Здесь еще нет никого, но, если будет нужно, я установлю контакт с резидентом.

– И как ты думаешь это сделать?

– Над территорией лагеря пролетит самолет, и я знаками дам им сигнал.

Во время многочасовой беседы он рассказал о своем намерении, после организации заговора в лагпункте 033, перейти в другой лагпункт, где также все организует. Таким образом, он обойдет как можно большее число лагерей. Он говорил, что самолеты сбросят оружие, продукты и инструкторов. В самом конце он дал мне двадцать четыре часа на размышление. Я должен решить, согласен ли я занять комиссарскую должность.

Мы вышли из барака один за другим, чтобы не вызывать подозрения. Я вернулся в свой барак перед самым сигналом к отбою и сразу лег.

Для моих и без того натянутых нервов это было слишком. Всю ночь я не мог заснуть. Я встречал многих авантюристов и провокаторов, но все же не мог решить, к какой группе отнести Каппа. Мне не верилось, что Капп связался со мной по указанию МГБ. Но я не мог поверить и в то, что Каппу кто-то действительно мог дать такие полномочия. Я пришел к выводу, что Капп является одним из многочисленных мелких агентов, завербованных после войны в Западной Германии и посланных в восточную зону. За выполнение этого приказа они получали несколько сот долларов и обещание, что они будут тут же освобождены, если их схватят русские. Агенты получали указание продолжать вербовку и в лагере. За эту работу им обещано вознаграждение, которое они получат после возвращения из России. Агентов хватали уже при первой попытке выполнения такого задания. Некоторые попадали к русским после второй или третьей попытки. Редко когда такой агент мог проработать несколько месяцев. Американцы надеялись заброской таких малозначащих агентов отвлечь внимание МВД от настоящих агентов. К тому же они хотели иметь как можно больше своих людей в советских лагерях, чтобы, в случае войны, иметь в тылу пятую колонну.

Карл Капп пошел значительно дальше, чем от него требовали его хозяева. В своем стремлении предпринять нечто великое Капп не учел один важный фактор – МВД и КГБ с помощью своих осведомителей среди заключенных узнают о каждом его шаге.

Но как же мне все-таки относиться к Каппу? Была только одна возможность – решительно отвергнуть всяческое соучастие в каких бы то ни было акциях. Я решил порвать с Каппом всякую связь, и причем сию же минуту, пока никто не заметил, что я с ним разговаривал.

Рано утром я встал и почувствовал, что меня не держат ноги; я качался, словно пьяный. Я не пошел за завтраком, а направился прямо в санчасть к Попову и попросил его освободить меня от работы. Попов спросил, что со мной. Я ответил, что здоров, но прошу оставить меня в бараке. Больше ни о чем не спрашивая, Попов попросил секретаря санчасти внести меня в список тех, кто сегодня освобожден от работы.

Когда бригады ушли на работу, я пошел завтракать. Поев, я сел на нары и стал читать. Одолев несколько страниц, я понял, что от прочитанного у меня в голове ничего не остается. Отложив книгу в сторону, я стал размышлять над тем, откуда Капп меня знает. Возможно, он узнал несколько имен заключенных в советских лагерях от тех, кто его сюда забросил. Также возможно, что Каппу кто-то рассказал обо мне и описал меня в одном из пересыльных лагерей и он использовал это в качестве доказательства своего всеведения.

Днем я заснул на несколько часов и проснулся вполне свежим. Когда Капп вернулся с работы, он громко приветствовал меня с другого конца барака. Я ответил ему еле слышно. Весь вечер он то и дело ходил мимо меня, ожидая моего знака для встречи, но я с Каппом так и не заговорил. И на следующее утро я избегал его. Когда же мы вечером снова встретились, то лишь сухо поздоровались. Я был счастлив, что он безо всяких объяснений понял, что я не хочу иметь ничего общего с его планами.