8 1/2 пьес для двух актеров

Вера. Лариса Юсуповна? Правильно? Угадала? Нет?.. Которая с картофельным носом? Она? Да отвечай же, она? Чего уставился – отвечай!

Порогин. Как ты меня унижаешь…

Вера. Я унижаю? Ты унижаешься! Сам, если хочешь знать!.. Всю жизнь клал глаза на уродок… Как мне доносят, на кафедру новенькую взял, прихожу – обязательно с дефектом!.. Поглядишь, Митя, на твой вкус невооруженным глазом, и ужас берет: у одной во все лицо рот, а во рту зубов сто штук – акула, не женщина! У другой рот, как рот, но зато лицо прямо из попки растет и на попку похоже! У третьей…

Порогин. Вера!

Вера. Что Вера? Что Вера? Не до такой же степени неразборчивым, Митя?!

Порогин. Я не Митя! Прекрати идиотской кошачьей кличкой – я не Митя!

Вера. Ну, правда же, Елизар, ну, правда же!

Порогин. Не было никакой Ларисы Юсуповны! Того, что ты думаешь… Хочешь знать – все было раньше и не так, как способна вообразить!.. Да и неспособна, и не вообразить, и ни к чему это, ни к чему!..

Вера. Погоди, Митя… Как ни к чему, Елизар…

Порогин. Вера, Вера, оставь… Вера, это было в другой жизни. Там, на войне, и не надо, прошу…

Вера. А?..

Порогин. Ты ведь ничего не понимаешь!.. Того, что ты думаешь… Ничего не было, Вера! Даже помыслом не оскверняй, прошу! Не было этого, не было!.. Могло быть и не было!.. Потому что… любовь, Вера, обстоятельства… а главное – высота души такая…

Вера. Господи… Господи…

Порогин. Как объяснить – не объяснить… Все там было другое: смерть, жизнь, надежда, смерть, жизнь… Другая реальность… Слова имели точный смысл… Не было тела, быта, лжи, фальши… По крайней мере – для меня… Нет, Вера, для многих!.. Всем хотелось жить, очень жить… Жить высоко… Да, знаю, надоел тебе этим словом, но высокое это – единственное то, ради чего стоит жить… И единственной женщиной в моей жизни, в которой было… В ней это было, Вера – чистая, добрая, настоящая…

Вера. А потом?

Порогин. Что потом?

Вера. После войны? С высокой? Изменял?

Порогин. Пошлость, Вера…

Вера. Ну, Митя, ты специалист… А я же, а я же… Господи, я же ничего не чувствовала… Жила и уверена была, что он святой, я святая, – а он, оказывается, в это время…

Порогин. Погибла, Вера! Нет ее, нет!..Мы ничего не успели. Погибла. Понимаешь? Я ничего не успел. (Молчат.) Успел только понять: моя женщина. Мое призвание. Моя любовь.

Тишина.

Вера. Митя, судишь, а сам… Сам-то молчал столько лет…

Порогин. Не умел рассказать. Было только одно мгновение, которое… можно почувствовать… потом помнить… Я бы и слов не нашел… Вроде, и не было ничего – а все было.

Молчат.

Вера. Что было?

Порогин. Ничего не было.

Вера. А помнишь чего? (Он молчит.) Что-то же помнишь?

Порогин. Помню. Прикосновение. (Молчит. Глаза закрыты.) Контузия… Госпиталь…Пробуждаюсь от прикосновения… Простого, понятного прикосновения руки… Как оживляет… Трудно открыть глаза… Но очень хочется их открыть… Наконец, сквозь туман – прекрасное лицо… До сих пор не могу его объяснить… О женщине с таким лицом я как будто читал где-то… Или мечтал… Оно могло сниться… Одухотворенное… Да, одухотворенное… (Открывает глаза.) Помню невероятное чувство счастья…

Вера. Счастья, говоришь?

Порогин (открывает глаза). Что?..

Вера. У тебя было счастье? Там? В то самое время, когда мы с Илюшечкой тут?..

Порогин. Вера, послушай…

Вера. Да, Господи, да что же это такое? Мы тут, живые едва, бредили тобой, тосковали, а ты там был счастлив?.. В голоде, в холоде, один свет у нас был: папа вернется, папа спасет, а папа…

Порогин. Не надо бы Илюшечку сюда, Вера, не надо бы…

Вера. …А папа солдат? Маленький мой спрашивал, спрашивал: а папа сильный? А умный? А настоящий он, папа? А врагов он побьет? А скоро побьет?..

Порогин. Я тебя умоляю…

Вера. …Скоро, сыночек, скоро, я говорила, наш папочка, наш любимый, наш единственный, он спасет, он спасет…

Порогин (стиснув руками голову, восстает и кричит). Не уберегла сына! Не уберегла сына!

Вера. Митя!..

Порогин. Мальчика моего единственного, сына моего, жизнь мою…

Вера. Митя, опомнись, что говоришь?.. (Пытается встать – не получается.) Митя… Митя…

Порогин. Развратная мать – проклятье для близких!

Вера. Господи…

Порогин. Кто-то за всех отвечает – он ответил!.. Будь проклята – он ответил!..

Со стоном сползает старуха с кресла на колени, распластывается на полу. Старик над нею – растерянный. Словно пытаясь сообразить, что произошло.

Вглядывается; становится на колени, прислушивается к ее дыханию.

Вера… Вера…