#8-Дань Псам

Еще один жест покрытых пятнами, мокрых, изувеченных рук. Служанки подползли и помогли подняться на ноги. Он поглядел на одну. Киндару, кругленькая и пышная, с длинным носом - словно лисичка - глаза уставились на капли крови, что стекали с бесполезных придатков на концах его рук - он видел, как она облизнулась.

“Я умираю.

Не столетия. К закату дня. Я умру вместе со днем”.

- Сделайте меня представительным, - прошептал он. - В этом нет позора, понимаете? Я не желаю жалости. Он - мой наследник. Он пришел. Наконец… пришел.

Обе служанки, вытаращивая от страха глаза, помогли ему забраться внутрь.

А муравьи все копошились…

***

Лошади встали в кружок, опустили головы, чтобы пощипать травки. Хвосты мотались, отгоняя мух. Вол - все еще в ярме - стоял неподалеку и смотрел на лошадей. Кедевисс, прислонившаяся к одному из колес телеги, скрестила руки на груди и следила на седовласым чужаком, отвечая на его пустой, равнодушный взгляд точно таким же.

Нимандер знал, насколько обманчивым может быть ее внешность. Среди всех - среди жалкой горстки выживших - Кедевисс видела людей лучше всех; острота и проницательность ее взора пугали почти каждого, ставшего объектом созерцания. Пустота - если тот, на кого она смотрела, решался взглянуть ей в глаза - медленно пропадала, на смену ей являлось что-то суровое, безжалостное и словно бы неподвластное смущению. Немигающий, все более пронзительный взор пронзал жертву с силой вбиваемых в дерево гвоздей. А потом она небрежно отворачивалась, даже не заметив побледневшего лица и пота на лбу, не расслышав тяжелого стука сердца; подвергшийся подобной “атаке” оставался с нелегким выбором: то ли бояться этой женщины, то ли любить ее с желанием столь диким и неотложным, что оно могло разорвать сердце.

Нимандер боялся Кедевисс. Но и любил. Ему никогда не удавалось делать выбор.

Если Каллор ощущал ее взгляд (а Нимандер был уверен, что он ощущает), то остался равнодушным. Он предпочитал разделять внимание между пустым небом и пейзажами пустошей, что простирались вокруг. Это когда не спал и не ел. Неприятный гость, назойливый и наглый. Он не желает готовить, тем более чистить посуду. У этого человека есть шестеро слуг.

Ненанда настаивал, что старика следует прогнать, закидав камнями и кусками сухого навоза; однако Нимандер находил в такой картине нечто неподобающее - словно такая возможность столь невероятна, что его воображение не может ее ясно представить.

- Он слабеет, - сказала Десра.

- Думаю, мы скоро приедем, - ответил Нимандер. Они были к югу от Сарна, некогда крупного города. По сторонам ведущей туда дороги сплошь стояли фермы и склады, таверны и магазинчики. Но немногие оставшиеся жители выглядели истощенными, пугливыми словно побитые собаки; они стучали мотыгами по слишком давно не знавшей пахоты почве, а завидев на тракте странников, бросали орудия и разбегались.

Оставленные на перекрестке припасы были тщательно упакованы в деревянные ящики; груду покрывал брезент, углы его были прижаты. Спелые фрукты, соль, сахарные головы, большие караваи ржаного хлеба, вязки сушеных угрей, разбавленное вино и три сорта сыра - оставалось только гадать, учитывая бедственное состояние округи, откуда взялось все это.

- Он глядит на нас так, словно готов убить, - проговорила Десра, тоже следившая за Каллором.

- Скиньтик согласен.

- Что он за человек?

Нимандер пожал плечами: - Несчастный.

- Постой, - сказала Десра. - Мне кажется, надо позвать Аранату, чтобы поглядела Скола.

- Аранату? - Он принялся оглядываться и увидел, что та сидит, скрючив ноги словно фавн, и срывает цветы с насыпи. - Зачем? К чему это делать?

Десра покачала головой, словно не умея придумать аргументы. Или не желая.

Нимандер вздохнул. - Так сходи и предложи ей.

- Нужно, чтобы это исходило от тебя.

“Почему?” - Ладно. - Он встал. Дюжина шагов - и он оказался рядом с Аранатой. Заметив скользнувшую тень, она подняла взор и улыбнулась.

Улыбка, лишенная осторожности, застенчивости или недоверия, всегда казалась ему признаком сумасшествия. Но в глазах женщины не было пустоты. - Ты чувствуешь меня, Нимандер?

- Не понимаю, что это должно значить, Араната. Десре хотелось бы, чтобы ты осмотрела Скола. Не знаю, зачем, - добавил он, - ведь я не помню, чтобы у тебя обнаруживались задатки целительницы.

- Может, она хочет компании, - сказала, грациозно поднимаясь, Араната.

Ее красота поразила Нимандера, словно пощечина. Так близка, дыхание столь теплое и до странности… темное. “Что со мной творится? Кедевисс, а теперь и Араната…”

- Нимандер, тебе плохо?

- Да. Нет. Я в порядке. “Что же возникает во мне? Это и страдание, и восторг!”

Она вложила шесть белых цветков ему в ладонь, снова улыбнулась и пошла к телеге. Тихий смех Скиньтика заставил ее остановиться.

- С каждым днем все больше, - сказал брат, глазея на Аранату. - Если мы не подходим друг дружке - а мне кажется, что так и есть - мы досаждаем друг дружке при каждом шаге.

- Ты несешь чепуху, Скиньтик.