#8-Дань Псам

Верховный Алхимик держался на приличном отдалении от Баргаста и мертвого Тисте Анди. В глазах его читалось горе.

Он заговорил: - Каладан Бруд, то, чего он желал, нужно…

- Подождет, - рыкнул Баргаст. - Подождет. - Он согнулся, вытянул руку и схватился за черный меч. Без лишних церемоний вырвал лезвие из плоти и выпрямился.

Казалось, все присутствующие затаили дыхание.

Каладан Бруд смотрел на оружие в своих руках. Баратол видел, что губы Баргаста искривились в улыбке, обнажая подпиленные зубы. Повернувшись, он ушел к карете, открыл дверцу и швырнул меч внутрь. Железо лязгнуло, звякнуло. Дверца захлопнулась.

Баргаст огляделся и ткнул пальцем: - Вола и телегу.

- Каладан …

- Я сделаю как хочу, Барук. - Звериные глаза отыскали Баратола: - Ты. Помоги мне.

Баратол, сдерживая стоны, схватился за ноги Тисте Анди, пока Бруд поднимал тело за плечи.

Дергунчик подвел телегу и встал рядом с волом. Лицо его было грустным.

Здоровяки уложили тело Рейка на дно, покрытое пятнами старой крови. Бруд надолго замер над ним. Потом выпрямился и поглядел на алхимика. - Я сделаю ему курган. К западу от города.

- Каладан, прошу. Это подождет. Нужно…

- Нет. - Бруд прошел к Дергунчику, одной рукой оттолкнул фаларийца, другой схватился за ярмо. - Я сделаю это. Никто другой не должен разделять мою тягость. Каладан Бруд и Аномандер Рейк - вместе в последний раз.

Вол начал зловещий путь. Воин рядом, тело другого - сзади, в повозке.

Процессия замерла через десять шагов, ибо некий жирный коротышка в красном жилете встал на пути вола. Каладан Бруд поднял глаза и нахмурился.

Коротышка с удивившим всех изяществом поклонился и отошел в сторону.

Бруд промолчал, попросту вновь заставив вола двинуться.

***

Говорили, что он спас Даруджистан. Один раз, годы назад, и теперь снова. Лорд Отродья Луны, прошедшей ночью опустивший наземь темноту, темноту и холод, погасивший бушевавшие пожары. Каким-то образом выдавивший жизнь из разбушевавшихся сил разрушения. Спасший всех. Говорили, он одной рукой изгнал демонических Псов. Говорили, в момент его гибели разорвалось сердце луны. Доказательство до сих пор висит в небе.

Кто его убил? Никто не знал точно. Слухи о возвращении Ворканы разожгли молву о темном предательстве. Контракт с малазанами. Слепая ярость какого-то бога. Одно ясно: смерть его была предопределена. Разве не высыпали поклонники Дессембрэ из своего капища? Не пришло ли время Повелителя Трагедии? Ох точно, ох уж точно.

Так что люди без всякого зова выходили на улицы. Вставали вдоль пути Каладана Бруда, ожидая прохода воина, вола и телеги. За ним следили в молчании; когда процессия проходила мимо, люди шли следом. Целая человеческая река.

В то утро Даруджистан не походил на обычный город. Не выкрикивали цены коробейники. Рынки остались закрытыми. Рыбачьи лодки не ушли вдаль по зеркальным водам озера. Не кружили крылья мельниц. Из каждого храма доносился звон колоколов. Разноречивый, звучный, словно ломаное эхо. Как будто город обрел голос и голос его полнится хаосом горя, говоря за каждого из горожан, за жрецов и жриц, даже за богов в храмах.

Под колокольные звоны Великие Вороны взлетали в закопченное небо, кружились над крышами, создав свой мрачный эскорт - хоровод. Скоро их были целые тысячи. Они кружили темной массой, словно призванные принести тьму в Даруджистан, укутать тело города саваном.

Около Непосед некий мечник замер и повернул искаженное лицо на звуки несогласной колокольной музыки, к птицам. Если и было написано что-то в его глазах, увидеть было некому.

Он повернул к Даруджистану спину и продолжил путь. То, что идти ему некуда, в тот миг значения не имело. Одиночество всегда находит себе тропу, ибо иначе ему придется разделить груз других людей. Неприкаянность - не особо приятная компания для навеки потерянных, но другой они не знают.

В тот же миг другой человек, закованный в кольчугу, сидел в таверне Непосед. Мысль о присоединении к процессии показалась ему слишком… невыносимой. Каллор презирает похороны. Прославление неудач. Низменная панихида. Все живые вынуждены предстать перед ухмыляющимся ликом смерти. Нет? такое не для Каллора.

Он предпочел бы пнуть сранорожую уродину прямо промеж гребаных глаз.

Таверна опустела - похоже, никто не разделяет его чувств. И хорошо. Ему всегда хорошо наедине с собой.

Так он твердил себе, уставившись на краденую кружку дрянного эля и слушая адские звоны, слушая карканье стервятников - переростков. Слишком знакомый хор. Смерть, разрушение, горе. - Слышала? - бросил он кружке. - Они играют нашу песню.

***

Дымка вошла в “К’рул-бар” и обнаружила, что он пуст, только сгорбленная фигура историка сидит на привычном месте. Он смотрел прямо в старую, выщербленную столешницу. Дымка подошла и посмотрела на него. - Кто на этот раз умер?

Дюкер не поднял глаз. - Не “кто”, Дымка. Скорее “что”. Что умерло? Думаю, оно больше, чем мы можем понять.

Она не сразу спросила: - Хватку проверял?

- Она ушла четверть звона назад.

- ЧТО?!

- Сказала, что вернется.

- И что? Это все, что она сказала?