8 КУРС (Снейджер) - КНИГА 2 (СИ)

Воканс не сдаются, никогда! Мы лишь тактично отступаем; поступаем, по совести; слушаемся чувств, когда они не входят в конфликт с холодным разумом, что случается крайне редко. В этом случае всё было так же, и пока я только осмысливала свою идею, принимая решение, моя рука уже нащупала рукоять кинжала в кармане мантии. Один из тех, что мне подарили на день рождения. Бросаться им в данном случае бессмысленно, но, если подобраться к предположительному сердцу демона, чудовища или что там сзади, у меня имеются все шансы убить его. У меня вообще больше шансов, чем у кого бы то ни было, тем более, нежели у Гермионы.

Остановилась я резко, так же просто и беззаботно, как и приняла данное решение. Наверное, во мне кровь гриффиндорца играет. Чтобы был проклят мой дражайший дедушка Альбус Дамблдор, посмертно. А ведь сам он был трусом и в некотором роде предателем, подставляющим детей, манипулирующим людьми со стороны, ломающий им жизни, играющий роль добродушного директора-чудака. Смотря перед собой, я увидела, как не заметившая моего убийственного маневра, Гермиона выбежала из леса. А затем мне пришлось сцепить зубы покрепче, чтобы не заорать во всю мощь голоса и легких. Боль, пронзившая левое плечо, была острой и нестерпимой, скосив глаза я заметила огромную, ужасно уродливую волчью пасть и глупые глаза низшего демона. Как смешно… иронично. Еще закапала слюна демона вперемешку с моей кровью. Это последнее, что мой мозг сумел подметить и запечатлеть прежде, чем он погрузился в пучину муки, а мою тушку, нещадно дернув, потащили вглубь леса.

Сознание норовило покинуть меня, но холодящее дерево в моей правой руке, которую я в отличие от другой ощущала, не позволяло мне отключиться. В голове звенело, а одной из ярко проскальзывающих там мыслей было понимание, что как только челюсть монстра сжалась на моем теле, я услышала немилостивый хруст. О магии в таком случае думать бесполезно, для демона она безвредна. Старательно собирая сознание в кучу и отстраняясь от боли, я пыталась вновь воззвать к родовой магии, что получалось у меня из рук вон плохо. Но кровь, хлынувшую из раны, необходимо остановить или я вырублюсь раньше времени, а это мне не подходит. Немного сконцентрироваться и использовать магию крови мне удалось, лишь когда мою тушку бессердечно швырнули на середину какой-то поляны. Снег неприятно обжег, а затем охладил рану, заманчиво призывая меня закрыть глаза и уплыть во тьму, где не будет этой ужасной боли. Нельзя!

Сквозь красную пелену в глазах я узрела стоящего на той же поляне серого медведя со шрамом, тянущимся через всю морду. Зеленые глаза триумфально блестели, вызывая протест в душе и боль. Тем временем волк, отошедший от меня, вновь активизировался. Левое плечо я уже совсем не чувствовала, и если не шевелиться, даже не больно. Сие позволило мне увидеть приближающееся чудовище во всей красе. Он был подобен сфинксу*, такой же бесшёрстный и тощий. Кожа его была черной, со струпьями. На так впечатлявшей меня морде виднелись волдыри и шрамы. Не лучшее зрелище, тем более, когда подобный уродец несётся на тебя.

Холодное и жестокое «убей», видимо произнесенное Вегардом, было преисполнено… сожалением?! Бред, наверное у меня уже началась горячка. Но это не помешало мне собрать последнюю волю в кулак. Сил двигаться не было, хотя клинок и приободрял меня. Впрочем, шевелиться мне и не требовалось, по крайней мере заставлять свои мышцы работать, как делаем мы это ежедневно. Улучив момент, когда дикий и голодный по-видимости зверь опять вонзится в мою уже истерзанную клыками тушку, из-за чего текшие и немного заслоняющие обзор горячие слезы высохнут в мгновение, чтобы спустя маленькую вечность, заключенную в мгновение, вновь хлынуть из глаз, я опять воспользовалась волшебством крови. Волк совершил тотальную ошибку, снова вонзившись в мою левую руку. Как его клыки с легкостью впивались в мое тело, так и мой новенький кинжал пробил его шкуру, достигнув того места, где должно быть сердце. Что случилось дальше? Я не знаю.

Чтобы нанести свой последний удар, я разделила сознание на две части. Одна вбирала всю боль, позволяя второй сосредоточиться на родовых способностях и сподвигнуть мою правую руку двигаться. После удачной первой, последней и соответственно единственной попытки, я потеряла сознание. Правда знакомое рычание и урчание в тройном размере адских песиков я услышала и узнала прежде, чем мое пресловутое и раздутое «Я» уплыло в темноту. Как и жар, окутавшего меня, приятного, черного и совершенно безопасного мне демонического огня.

Жаль только, что боль больше не отпускала меня ни на минуту. Но ведь это показатель жизни, если не ошибаюсь?

✡🔯✡

Любовь и сожаление неразлучны

Жорж Санд