8 КУРС (Снейджер) - КНИГА 2 (СИ)

— Виктория, — с укоризной протянул старый волшебник с портрета и я, наконец, соизволила повернуть голову вбок, чтобы встретиться с голубыми глазами старика точь-в-точь, как у меня.

Голубые, и сейчас полные порицания, лучистые очи Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора. Такой необыкновенный небесный цвет глаз нельзя было спутать. Раз увидишь, помню я слова мамы, и никогда не забудешь. Она всегда отзывалась с любовью и восхищением об этой черте отцовской внешности и невероятно гордилась, что их красавица-дочь унаследовала столь прекрасные очи. А вот мы с отцом относились к этому с полным безразличием. Разумеется — милый цвет глаз, но не такая уж и редкость, по которой, впрочем, можно легко идентифицировать наше родство. Большая проблема состояла в фамилии, так как эта — зараза очень редкостная, и ради собственного выживания сделает многое. И я один из ярчайших тому примеров, равно как и Северус Снейп, который к тому же Принц. Вообще, фамилии волшебников связанные с родом, переходят к детям вместе с кровью. Обычно, именно мужской род был сильнее, но не всегда. Порой они владеют одинаковыми силами и выливаются в такой геморрой, как у меня: Воканс-Дамблдор. Обычно, правда, в нашей семье (Воканс) выигрывали именно люди, обладающие магией крови, коей чаще обладали женщины нашего рода. Хотя, вся эта система построена на миллионах исключений — в последнем поколении это был мой дядя. Но как говорится, исключения из правил эти самые правила лишь подтверждают. Поэтому теперь я и мучаюсь с этой пиявкой, намного более настойчивой, нежели сам великий Максимилиан Ван Хельсинг, который благодаря своей упорности мог порадовать магический мир отлично работающими магловскими приборами. А вот почему Макс волшебников не радовал — это совсем другая история.

— Здравствуйте, — улыбнулась я максимально холодно, мне ведь уже не нужно повторять, насколько я воспитанная?

— Здравствуй, — кивнув почетный старец.

— Прощайте, — кивнула я в ответ бородатому старцу.

Порой, наши разговоры с дорогим дедушкой были и более короткими, так что никто не обидится. Впрочем, если прощаться, то со всеми. Я поднялась с кресла и затаила дыхание, сомкнув веки, пережидая легкое головокружение. Всё-таки, пора было прекращать тестировать собственные возможности вместе с выдержкой, вследствие чего, я отключила трансляцию демону. Где-то на задворках сознания прозвучал мат, чистый такой, певучий, что прямо уши в трубочку скрутиться захотели. Но, к сожалению, я не домовой эльф и проделывать такие трюки не умею, поэтому просто быстро раскланялась с присутствующими:

— Думаю, на этом стоит закончить, — я бросила взгляд на дверь. — И да, я крайне настойчиво выражаю свою просьбу, о том, что узнали сегодня здесь, благодаря… — я сделала паузу, скопировав осуждение в глазах Альбуса и бросила взгляд на Грейнджер, та впрочем, не смутилась, — наблюдательности мисс Совершенства, останется в этой комнате и не выйдет за ее пределы. Всего наилучшего, профессора, Гермиона.

Мое полусознательное тельце быстро выскользнуло из кабинета и, механически переставляя ноги, двинулось в непонятном направлении. Голова соображала туго, а вот мысли в ней вертелись со слишком большой скоростью, заставляя меня опасаться, как бы в моей черепушке не образовалась черная дыра. Опять что-то теплое потекло из глаз по лицу и я со вздохом остановилась у ближайшего окна, вытаскивая из кармана мантии серый платок. Вытерев кровавые слезы, я руками оперлась о подоконник, привалившись теплым лбом к прохладной поверхности стекла. Стало хорошо, а я пообещала себе сходить к Поппи и прекратить так издеваться над организмом.

✡🔯✡

Дружба что иммортель*: хоть это бледный цветок, но он никогда не вянет.

Генрик Сенкевич

— Эм… — протянула Грейнджер, смотря, как за подругой закрывается дверь. Получилось очень некрасиво, и сейчас самая умная студентка Хогвартса искренне сожалела о сказанном, точнее прочтённом. Хорошо бы было догнать брюнетку и поговорить с ней, в крайнем случае, если Воканс реально обиделась, то так же следовало попросить прощение, как настойчиво шептало гриффиндорство в девушке. Разумеется, ее факультет всегда характеризовался как гордые бараны, но кто-кто, а Гермиона Грейнджер умела признавать собственные ошибки.

— Пожалуй, мне тоже следует уйти, — шатенка поднялась, и без оглядки направилась к двери. У нее не было желания смотреть на одного из бывших профессоров Хогвартса — Альбуса Дамблдора. Для Гермионы стало потрясением его родство с Викторией, но если девушка когда-то и представляла себе этого старца в качестве дедушки, то этот образ был схож с образом Санта-Клауса. А здесь… явно напряженные отношения, виновато поблескивающие умные старческие голубые глаза за полукруглыми стеклышками и полный затаенного укора взгляд потемневших алмазов. Неожиданно? Мало сказано…

— Мисс Грейнджер, — Северус окликнул студентку на полпути к выходу, — не забудьте о приготовлении зелья! — напомнил он, кажется, расстроенной девушке.