8 лет без кокоса

Есть такая бедуинская примета: «Если дайверы плывут задом, значит, сегодня сильное течение». Я впервые попала в ситуацию, когда, чтобы продвинуться на метр вперед, нужно вцепляться руками в дно, иначе тебя тут же уносит. Так мы и двигались к цели, карабкаясь по дну, как тараканы по потолку. В какой-то момент у меня начало закладывать ухо. На то, чтобы тщательно «продуться», зажав рукою нос, и тем самым восстановить нормальное положение прогнувшейся под давлением барабанной перепонки, меня не хватило — стоило отпустить камень или выступ, за который держалась, тут же течение со страшной силой относило меня назад. Отстать от группы я очень боялась, понимая, что видимость плохая, и потерявшегося не скоро хватятся. Боль все же удавалось время от времени утихомиривать, и я решила, что смогу продержаться до конца дайва. Вот уже показались признаки того, что мы приближаемся к цели — остатки каких-то железных конструкций и первый унитаз, одиноко стоящий на дне морском. Скоро мы увидим огромную гору его собратьев и наконец-то развернемся назад… Тем временем партнер по погружению пихает меня в бок, показывает на унитаз, а затем на фотокамеру. Мол, ты просила… Я представила себе этот эффектный кадр и, забыв про все, рванула к белевшему во мгле удобству. Решив, что сей предмет первой необходимости плотно врос в кораллы, я вцепилась в него обеими руками. Но не тут-то было. Унитаз зашатался и поехал по дну как раз в сторону разлома, где покоилась «Иоланта». Я, с перепугу еще крепче схватив стульчак в объятия, поехала вместе с ним. Сообразив, наконец, что путешествие это добром не кончится, я схватилась за торчащую из дна поросшую кораллами железяку и отпустила унитаз на волю. Я еще довольно долго так висела, наблюдая, как мой фаянсовый друг вприпрыжку удаляется навстречу судьбе, постепенно исчезая в плотном подводном тумане… Тем временем объявился фотограф и принялся жестами выражать восхищение отснятыми кадрами. Я кивнула. И тут ухо, а затем голову пронзила такая адская боль, что у меня перехватило дыхание. Я резко дернулась, пытаясь привлечь внимание моего «бадди». Боль усилилась. Тут перед глазами поплыли пятна крови. Прошло минимум полминуты прежде, чем до меня дошло, что кровь эта — моя. Ну вот, еще и палец железякой поранила… Передо мной возникли полные ужаса глаза фотографа, наконец оторвавшегося от очередной цветастой креветки. Следующее, что я увидела, были его ласты, которые очень быстро удалялись. Пока я обнималась с унитазами, наша группа давно ушла. И вот теперь еще «бадди» мой смылся… Я осталась совершенно одна. Вокруг дикое море гудело и скрежетало страшными незнакомыми звуками. Завеса из поднятого течением песка становилась все плотнее, тьма вокруг сгущалась, или это темнело у меня в глазах от нарастающей боли. Надо мной было 20 метров черной, тяжелой, бунтующей воды. Что делать? Всплывать? И чего? Катер-то далеко, я даже толком уже не соображаю, с какой стороны. Мы в открытом море. Поздний вечер. Шторм. На поверхности меня сегодня точно не найдут. А до завтра могу и не дожить. Переохлаждение, или сожрет кто-нибудь, да мало ли что… Надо сидеть на месте и дожидаться, когда за мной приплывет кто-то из наших, это — единственный вариант. Черт, а если не приплывет? Но не могли же они про меня забыть??? Что же их так долго нет… И как голова болит, просто адский хэлл какой-то! Я очнулась от полузабытья, почувствовав, как меня трясут за плечи. Это была подруга Тишины. Спасли. Не забыли… Даже сил обрадоваться не было. Показываю на ухо, и жест «проблемы». Мы поднимаемся на несколько метров выше. Становится немного легче. Постепенно всплываем еще. Боль почти совсем отпустила. Смотрю на глубиномер — мы поднялись на 10 метров. Перед нами из песчаной мути возникли несколько темных силуэтов. Самый большой из них висит вертикально в толще воды, скрестив на груди руки, и, глядя на меня, неодобрительно качает головой. Поднимаю руку и показываю силуэту средний палец. Уж чья бы корова мычала, Тишина! Гид унитазный…

Катер несся в порт Шарма на полной скорости. Уже почти совсем стемнело. Я надела второй свитер, натянула капюшон и вышла на палубу. Тишинский стоял, опершись о борт, и прихлебывал джин из фляжки. Я встала рядом. Леха молча протянул фляжку мне.

— Как думаешь, далеко еще до Шарма? — спросила я.

— Минут тридцать.

— Понятно… — я допила остатки джина. Тишинский забрал фляжку и исчез в кают-компании.

— Анна-на! — я обернулась. Леха протягивал мне шапку. — Надень. И не торчи здесь, на ветру, уши заморозишь.

Натянув шапку поглубже, я вернулась в каюту. Еще долго было слышно, как Тишинский громыхает на палубе ящиками со снарягой.

Часть III Сумерки в раю

«Счастье есть. Главное — не путать его с комфортом».

Умудренный дахаббит

I Деревня «Хорошая жизнь»