8 октября 2008 года

Единственный на весь музей экспонат, сообщающий нечто о личности Василия Ивановича, а не о его деяниях.

Собственно, больше про Василия Ивановича ничего нет. Погиб — и все. Остальная экспозиция — про кого угодно, только не про него.

Личные вещи Стефана Федоровича Данильченко, соратника Василия Ивановича. Сапоги Стефана Федоровича, галифе с лампасами, шашка, кобура.

Много информации про Чапаевскую дивизию, про ее подвиги во время Великой Отечественной войны.

Большой стеклянный параллелепипед, посвященный обороне Севастополя. В левой части — пробитая каска советского солдата, в правой — целая, неповрежденная каска немецко-фашистского захватчика. Советская каска усыпана деньгами — купюрами в пятьдесят и десять рублей, множеством монет. Посетители просовывают деньги через щелочку между стеклами. Вокруг немецкой каски валяется несколько сиротливых монеток.

Третья стена зала представляет собой огромное панно-чеканку, символическую карту чапаевских боевых действий. Реки, города, направления ударов, много лошадей и красноармейцев. Величественный, но довольно уродливый объект.

Перед панно на железных стояках закреплены два седла. На таких скакали кавалеристы-чапаевцы. Седла практически ничем друг от друга не отличаются. Можно было бы ограничиться и одним.

Подарок музею Чапаева от экипажа рефрижераторного судна «Чапаев» — модель каравеллы времен открытия Америки.

Экземпляр журнала «Русский дом», на обложке — фотография Василия Ивановича и анонс статьи: «О чем молился Чапаев». При попытке предположить, о чем же мог молиться Василий Иванович во дни своих славных подвигов, становится немного страшновато.

Генеалогическое древо Чапаевых. Самая младшая представительница рода, Василиса, 1991 г. рождения, живет в Москве.

Отдельный застекленный стенд, на нем — современный пистолет, из таких частенько стреляют друг в друга персонажи кинобоевиков. Подпись: «Пистолет Beretta подарен Президенту Чувашской республики Н. В. Федорову за миротворческие инициативы в г. Шали, Чеченская республика. 2.06.1996 г.».

Афиша, извещающая, что 13 марта 1982 года в неуказанном месте состоится творческий вечер Народного артиста Чувашской АССР Мефодия Денисова. В программе — арии из опер, русские и чувашские народные песни, произведения чувашских композиторов.

Я внимательно изучил афишу, прочитал ее всю вдоль и поперек, включая набранное мелким шрифтом, и так и не понял, какое она имеет отношение к памяти Василия Ивановича Чапаева.

Тут же, рядом с афишей, — пилотка чапаевца А. Максимова. Почему именно здесь, а не в той части экспозиции, где сапоги, штаны с лампасами и прочие «личные вещи» — непонятно.

Лист бумаги формата А3 под стеклом, заголовок, выведенный все той же неумелой робкой рукой — «Образ В. И. Чапаева в искусстве». Посередине листа — фотография памятника Василию Ивановичу, который возвышается тут же, в сквере рядом с музеем. Подпись под фотографией — «Памятник В. И. Чапаеву в Чебоксарах».

Этим жалким, бессмысленным листком заканчивается экспозиция первого зала.

В музее есть еще небольшой кон- ференц-зал, по периметру которого располагаются разные музейные объекты, уже совсем ни малейшего отношения к Василию Ивановичу не имеющие. Например, ворох спортивных грамот, врученных различным чувашским командам, в основном детским и юношеским, за победы в соревнованиях. Рядом — полусдувшийся сине-оранжевый мяч для пляжного волейбола.

А теперь снимайте бахилы, сказала служительница. Пойдемте, покажу вам дом, где родился Чапаев.

Небольшая изба в три окна, рядом с музеем. Ее заботливо перенесли сюда из деревни Будайка. Именно в этом здании родился и провел первые десять лет своей жизни Василий Иванович Чапаев.

Внутри — идеальная чистота, приятно пахнет деревом. Обычная русская изба. Кровать, детская люлька, стол. Печь, которую клали уже здесь, в Чебоксарах, — транспортировать сюда аутентичную печь оказалось затруднительным. В красном углу — одинокая картонная софринская иконка Спасителя. Иконка современная, говорит служительница, но настоящая, из церкви, освященная.

Это, конечно, хорошо, что освященная. Вспомнился журнал «Русский дом» и заголовок «О чем молился Чапаев». О чем же он молился...

Есть еще чердак, сказала служительница. Хотите посмотреть?

Да нет, спасибо.

Осмотр экспозиции окончен.

Как уже было сказано, о личности Василия Ивановича музейная экспозиция практически ничего не сообщает. Исключение — та анонимная самарская публикация, из которой мы узнаем, что Василий Иванович был малограмотен, груб и неотесан, зато храбрый воин и отличный коммунар, и если кого и оскорблял, то не из самодурства, а по глубоким причинам, которые он, правда, и сам не очень-то осознавал.

Наверное, это не вина музея. Просто личность такая — целиком и полностью уместившаяся в своих действиях военного характера. Все эти планы, схемы боевых действий, приказы о перемещениях и наградах, толпы красноармейцев, тачанки, кони-люди — это и есть личность Чапаева. Кстати, в той же самарской публикации говорится, что у него совсем не было никакой личной жизни.