81 (СИ)

Сначала он решил, что оружие ему не нужно. Всё равно до него попытались бы добраться. И, рано или поздно, в этом деле поставили бы точку. И почти сразу Хоаран передумал. Он никогда не умел опускать руки и сдаваться. Быть может, ему осталось немного, но всем желающим забрать его жизнь придётся, чёрт возьми, поработать. И поработать на славу. Он собирался прихватить с собой на тот свет столько народу, сколько успеет. Нехорошо являться в ад без свиты, достойной короля.

Мыслями Хоаран вновь вернулся к Казуе. Тот хотел от него чего-то странного. Во всяком случае, это слабо вязалось с представлениями Хоарана о тюремных развлечениях. Он точно знал, что будет неинтересен большинству в подобном ключе, однако Казуя и желал иного. Это сбивало с толку. В общем-то, он сказал правду ― опыт у него был, но отнюдь не приносящий удовольствие. Опыт казни ― так точнее. И вряд ли Казуя рассчитывал провести время именно с такими последствиями. Чтобы были другие последствия, надо тоже что-то другое. Хотя бы влечение, которого Хоаран совершенно точно не ощущал. Даже время, проведённое в космосе, в одиночестве, ничего не меняло. Иногда хотелось «интересно» провести часок, но всё-таки с женщиной, а женщин, увы, нет. Здешнее окружение на подвиги не вдохновляло, включая того самого шестьдесят седьмого, который умудрялся вдохновить всех прочих. И шестьдесят седьмой уже пару раз намекнул, что рыжему даст по доброй воле.

Он полюбовался на потолок, потом запрокинул голову и посмотрел на часы на стене. Цифры вверх ногами. Вновь уставился в потолок и слабо улыбнулся.

Жизнь ― забавная штука, и насколько забавнее она станет завтра?

Послезавтра? Через неделю? И доживёт ли он до этого момента? Может быть.

Хоаран легко поднялся с дивана, прихватил книгу и отнёс на законное место. Отбой через полчаса, а надо и в душ успеть. По-хорошему, стоило бы суетиться за час до отбоя, но он специально задержался. За полчаса до отбоя из душа многие заключённые уходили. Чем меньше народа, тем лучше. Хоть приставать никто не будет с предложениями, на которые он всегда отвечал отказом. С предложениями, похожими на предложение Казуи.

Как он и думал, в душе осталось человека три, не больше. Неторопливо стянул тюремную форму, обувь и прогулялся в заполненное паром помещение. Пустил холодную воду и шагнул под хлёсткие струи.

Минус этой тюрьмы в том, что здесь нельзя ощутить порывы ветра на лице, тепло солнечных лучей, здесь никогда не идут дожди, не падает снег, не бывает ни жарко, ни стыло ― всегда одна и та же температура, одни и те же условия вокруг. Маленький искусственный мирок. Единственное, о чём стоило сожалеть всерьёз. Впрочем, разве тюрьма не должна быть именно такой? Просто коробкой в пустоте. Без тени свободы.

Откинув влажные пряди с лица, он закрутил кран и вернулся в раздевалку, небрежно натянул брюки, перекинул рубаху через плечо и отправился в свою камеру. Упав на узкую койку, прикрыл глаза. Пять минут до сигнала, по которому опустят решётки на следующие двенадцать часов. И можно будет немного размяться перед сном. При желании даже узкую и тесную камеру легко превратить в спортивную площадку. И да, Хоаран предпочитал полноценно разминаться именно по ночам, в закрытой камере. Так проще, и нет нужды опасаться, что кто-то решит вдруг ударить в спину.

Под потолком громко и противно завыло. С шумом и лязгом решётки поехали вниз. Все, кроме одной.

Хоаран немного удивлённо приподнялся на локтях и полюбовался на собственную решётку, которая с места не сдвинулась. Зато через минуту напротив остановился Фьюри.

― Руки, ― бесцветным голосом скомандовал киборг.

Хоаран пожал плечами, поднялся с койки и положил ладони на стену ― на индикаторы, мигавшие на уровне плеч. С тихим щелчком на левом запястье сомкнулся стальной браслет, затем такой же украсил правое запястье. Между браслетами серебрилась прочная цепь. В длину ― полметра. Странно. И руки почему-то Фьюри сковал спереди. Впрочем, на ноги Хоарану потрудились надеть почти такую же безделушку, как и на руки. Вроде бы эти цепи и давали большую свободу, чем обычные наручники, но, тем не менее, в движениях ограничивали должным образом. Пришлось следовать за Фьюри, делая небольшие шаги.

Хоаран не мог явиться к Мишиме как примерный заключённый ― это противоречило его природе, поэтому он совершенно спокойно дождался, когда киборг постучит в дверь и начнёт открывать её, а затем великодушно наподдал тому коленом ― цепь позволяла. Фьюри влетел в кабинет, где сидел за столом Казуя, уткнувшийся в какие-то бумаги, сделал невольно шагов пять, резко развернулся, подскочил к Хоарану, ухватился за цепь и дёрнул с силой. Он встретился с косяком. Неприятно, конечно, но терпимо. Пришлось прикрыть правый глаз, когда по лбу скользнула тёплая струйка, пересекла бровь и залила горячим веко.

― Восемьдесят первый доставлен, ― сухо доложил Фьюри и убрался вон из кабинета, не забыв прикрыть дверь.

Казуя до сих пор так и не отвёл взгляд от бумаг.