81 (СИ)

― Ванная там, ― Казуя кивнул в нужном направлении. ― Про камеру можешь забыть ― возвращать тебя в камеру я не намерен. Тут поживёшь.

― Предпочитаю камеру.

― Мне наплевать.

― Мне ― тем более.

Они принялись сверлить друг друга упрямыми взглядами. Казуя вздохнул и налил себе ещё вина.

― Кто начальник тюрьмы?

― Ты, а что?

― А ничего. Иди в ванную. В камеру не вернёшься.

― Иначе что? На цепь посадишь? ― Хоаран выразительно упомянутой цепью позвенел. Засранец.

― Как вариант. Ещё у меня есть возбуждающие коктейли. Один укольчик в задницу ― и все проблемы решены.

― А что мешало сразу впороть укольчик?

― Ты меня и без укольчика устраиваешь.

― А ты меня ― нет. Без укольчика.

Скотина. Рыжая.

Казуя отставил бокал, подошёл к Хоарану, ухватил за цепь и просто стянул с кровати. Впихнул упрямца в ванную, пустил воду и затолкал недовольного мальчишку в выложенное плиткой углубление. Рыжий мерзавец сцапал его за рубашку на груди и от души дёрнул, заставив свалиться туда же ― под струи воды. В результате стихийно возникшей потасовки пострадали обе стороны, а также помещение в целом. Кажется, они даже умудрились погнуть металлический кран.

У Хоарана было преимущество в виде цепи, которым он воспользовался: накинул цепь на шею Казуи и уселся ему на спину, заодно цепь натянув так, что та больно впилась в горло.

― Хватит уже! ― рыкнул Казуя.

― Что мне мешает свернуть тебе шею и объявить себя начальником тюрьмы?

― Система безопасности? Как только в министерстве поймут, что меня нет в живых, они перестанут обслуживать эту станцию. Ты загнёшься тут от голода и без ресурсов. В теории на ресурсах тюрьмы можно какое-то время продержаться, но до конца жизни тебе точно их не хватит. Разве что ты гениальный изобретатель, шанс есть. Ты гениальный изобретатель, рыжий?

― А как же спасение прочих сотрудников?

― Очнись. Это тюрьма. Если тут что-то случится, министерству будет плевать и на сотрудников, и на иных заключённых.

― Хочешь сказать, если тут вдруг вспыхнет, например, эпидемия, то тюрьма просто перестанет существовать для министерства?

Казуя напрягся. Вопрос прозвучал неожиданно серьёзно.

― Это невозможно, потому что наши системы…

― Заткнись. Если в министерстве получат информацию, что в тюрьме бунт или вспыхнула эпидемия… Неважно, правда это или нет, что они сделают?

― Забудут о нашем существовании.

― Ты уверен?

― На все сто.

Давление цепи на горло стало слабее, а потом Хоаран и вовсе цепь убрал.

― Паршиво.

― Почему? ― Казуя наконец смог сесть и потереть горло.

― Неважно. Просто паршиво. Ну и да, убивать тебя нет смысла, можешь радоваться.

― Иначе прикончил бы?

― Нет. ― Хоаран смахнул со лба влажную прядь, звякнув цепью. ― Как ни странно, я не убийца.

― До майора дослужился за счёт красивых глаз?

― Если для тебя солдат и убийца ― одно и то же… тогда убийца, ― подытожил рыжий, не поскупившись на яд.

― Ага, а посадили тебя по ошибке? ― не преминул нанести ответный удар Казуя.

― За дело посадили. Технически.

― А практически?

― По ошибке, ― просиял улыбкой Хоаран.

― Кажется, я начинаю понимать твоё начальство.

― Тоже в тюрьму бы отправил?

― Нет, но воспитывал бы. ― Казуя с интересом проследил за путешествием прозрачной капли по груди рыжего. Зрелище завораживало.

― Сразу забудь ― ничего у тебя не выйдет. Что в той симпатичной баночке?

― Выйдет. Гель. Клубничный.

― Неа. Давай сюда.

― Упрямая скотина. ― Казуя вручил Хоарану банку с гелем.

― А не пойти бы тебе отсюда? Или ты тоже решил помыться?

― Учитывая, что одежда всё равно промокла, почему бы и нет. Заодно потру тебе спинку.

― Чёрта с два ― сам справлюсь.

― У тебя руки в цепях. И ноги. Не справишься.

― Справлюсь.

Спустя две минуты игры в “да и нет”, Казуя не выдержал и вымелся из ванной, оставив Хоарана в одиночестве. Честно говоря, не следовало забывать, что тот ― “восемьдесят первый”, один из заключённых, оказавшийся в тюрьме за убийство, но забыть очень хотелось. Никогда раньше Казуя не чувствовал себя настолько свободным и… живым. По-настоящему живым, а не иллюзорно. Рыжий умел каким-то непостижимым образом не просто из себя выводить кого угодно, а ещё и вызывал целый букет эмоций. Казуя привык к размеренной жизни в тюрьме, к определённым границам ― и его это устраивало. Раньше. Быть может, раньше ему и требовались только покой и иллюзия жизни, но не сейчас, потому что с появлением Хоарана всё изменилось. Если Казуя жить пытался, то Хоаран именно жил и заставлял жить других ― всех вокруг.

И вылез он из ванной через час. Казуя с неудовольствием осмотрел полотенце, в которое этот умник завернулся, но ничего не сказал.

Погремев цепями, Хоаран забрался на кровать и бросил сердитый взгляд на Казую из-под влажных прядей, спадавших на лицо.

― Так что с моим возвращением в камеру?

― Я сказал уже, что про камеру ты можешь забыть. Останешься пока здесь.

― Здесь? Не будь идиотом. Куда я денусь? Вокруг космос, а корабля у меня нет. Я предпочитаю камеру и отсутствие цепей.

― Ты останешься здесь, ― решительно подвёл черту Казуя. ― В цепях. Они великолепно на тебе смотрятся.