81 (СИ)

Казуя прикоснулся к тёплым волосам ладонью, погладил, а после легонько потянул к себе за длинные пряди, заставив Хоарана запрокинуть голову. Выражение глаз не различить под полуопущенными веками, ну и ладно. Казуя склонился ещё ниже и провёл кончиком языка по нижней губе Хоарана, будто бы на пробу перед поцелуем. Пальцы ласково тронули скулы, щёки, подбородок, скользнули по шее, затем ладони уже уверенно легли на плечи. Запахи молока, железа и масла смешались в нечто невообразимо горячее, напоминавшее собой разлитый в воздухе крепкий коктейль с абсентом, которым можно дышать. И можно опьянеть так вот просто ― с помощью одного лишь вдоха.

Поцелуй затянулся. Казуя мягко сжал плечи Хоарана, затем позволил рукам скользнуть по груди, ниже. Правая ладонь забралась под рубаху и прижалась к напряжённому животу ― Хоаран отстранил её, но Казуя проявил настойчивость. Ладонью вновь провел по коже под рубахой и смело коснулся пальцами эластичного пояса брюк.

Хоаран несильно толкнул его в плечо и немного отодвинулся. Попытался.

― Почему ты всегда говоришь одно… и делаешь совсем другое? ― прошептал он в перерывах между поцелуями. ― Кажешься искренним… но…

Казуя не знал ответа на вопрос. Он не лгал и говорил правду: ему нравилось возлежать по-царски и принимать чужую заботу, упиваться удовольствием, не прилагая усилий. Просто с Хоараном это не работало. То есть, ему нравились огонь и страсть Хоарана, он хотел этого, хотел так, что с ума сходил от желания и испытывал возбуждение, стоило лишь подумать о… Да. И, в то же самое время, ему нравилось прикасаться к упрямцу губами, руками, всем телом. Быть может, так он пытался подчеркнуть право собственности? Или кому-то что-то доказать? Но кому и что?

― Удовольствий ищешь ты, но почему их получаю я?

― Не знаю… ― выдохнул он в губы Хоарану. ― Это тоже удовольствие. Для меня.

Тот немного наклонил голову, позволив ему оставить память о поцелуях уже на шее. Необычно тихий, даже не зарычал ни разу.

― Можно?

Хоаран не ответил, лишь медленно прикрыл глаза. Казуя расценил это как согласие, позволил руке скользнуть под пояс и грубую ткань, погладить горячую кожу. Повторил линию тонкого шрама на бедре, что нашёл на ощупь, затем сдвинул ладонь и обхватил плоть, жаждущую его внимания. Бархат под пальцами, жар и сдерживаемое безумие ― иначе не назвать. Когда Казуя прикасался к себе сам, никогда не испытывал подобного. Ощущения разнились как день и ночь. Можно хоть сотню раз твердить, что каждый человек лучше знает собственное тело, чем кто-то другой, но никогда это не сравнится с тем, что можно получить от другого. Казуе нравилось прикасаться к себе, только прикасаться к Хоарану ему нравилось ещё больше ― совершенно иные ощущения.

Он обхватил налившуюся силой плоть крепче и принял в себя тихий стон рыжего, поймав его губами. Разбился на миллион осколков внутри от обилия непривычных чувств ― тех, что вызывал в нём Хоаран. Ведь если сейчас отобрать у него Хоарана, что останется? Ничего. Теперь уж точно ― ничего.

Казуя неторопливо потянул за пояс брюк, опустив их пониже. Хоаран зажмурился и с трудом сделал вдох, когда явственно ощутил контраст между теплом ладони и прохладным воздухом. Казуя легко провёл губами по его скуле, тронул уголок рта, лизнул в кончик носа и жадно поцеловал, потому что уже сил не осталось просто смотреть и любоваться. Ладонь жёстко заходила по всей длине, заставляя Хоарана вздрагивать, отворачиваться, кусать губы.

― Хочу тебя… ― хрипло признался Казуя и тронул языком ухо Хоарана, а тот просто дёрнул его за запястье. Повторять приглашение не пришлось. Торопливо расстегнуть брюки, сбросить прямо на пол, рывком развернуть к себе кресло и перекинуть ногу через узкие бёдра. Никакого терпения не хватало, самообладания ― тем более. Он просто сжал коленями Хоарана и, помогая себе рукой, опустился вниз. Было бы лучше не спешить так, но в эту секунду его меньше всего волновали такие пустяки, как боль или неудобство. Ощущение целостности и внутренней наполненности искупали абсолютно всё.

Хоаран подался к нему и стянул остатки одежды, швырнул на пол ― к брюкам и языком медленно провёл по широкому косому шраму, пересекавшему грудь Казуи. Осталась влажная полоса ― кожу там даже немного покалывало, приятно покалывало.

Казуя бросил ладони на скулы Хоарана и одарил его долгим взглядом.

― Потом… ― прошептал, задыхаясь. ― Всё потом. А сейчас… просто…

Хоаран не дал ему договорить: крепко стиснул одной рукой бедро, другую положил на затылок и привлёк к себе. И всего через миг они жадно тянулись друг к другу, мешая воедино стоны и поцелуи, страсть и желание, теряясь в объятиях и попытках понять, кто и кого вообще обнимал, кто бросал себя вверх, а кто ― вниз… Тела влажно блестели от пота, дыхание с шумом рвалось из груди, руки соскальзывали, ногти оставляли красные полосы.