81 (СИ)

Позднее Казуя чуть откинулся назад, положившись на силу Хоарана и отдавшись волнам наслаждения, что накатывали после каждого резкого толчка. Его возбуждённая плоть то тёрлась о живот рыжего, то ударялась о его собственный живот, подстёгивая и без того близкий безумный восторг. Чёрт возьми, это напоминало сумасшедшее родео. Даже промелькнула дурацкая мысль ― не вылететь бы из седла. Не вылетел ― Хоаран держал его крепко, и когда вдруг вскинул гибкое тело вверх с такой силой, словно вознамерился протаранить Казую, одновременно рванул его к себе же, прижал от души.

Хоаран застыл на секунду, показавшуюся вечностью, медленно опустился обратно в кресло и толкнулся несколько раз вверх уже слабее, позволив Казуе тоже достичь освобождения и выплеснуть восторг.

Они сидели в тишине, обняв друг друга. И каждый из них сражался с собой же: пытался унять взбесившееся дыхание и утихомирить бешено колотившееся сердце.

― Придётся тебе мебель менять, ― тихо проронил после Хоаран.

― И чёрт с ней, ― пробормотал Казуя, прижавшись щекой к его щеке и обняв его ещё крепче.

― Тебе не кажется, что мы только этим и занимаемся?

― Это тюрьма, рыжий придурок. Чем ещё тут можно заниматься?

Хоаран тихо вздохнул и промолчал. Вероятно, осознал истину наконец. Действительно, чем ещё заниматься в железной коробке, висящей в пустоте?

― 이십 육 일…

― Что?

― Ничего.

― Прозвучало красиво.

― Угу… ― И Хоаран повторил уже про себя: “Двадцать шесть дней. Осталось не так уж и много, чтобы поставить точку”. ― Ты мне должен.

― Что? ― Казуя даже отстранился и с удивлением осмотрел наглеца.

― Ты мне клубнику проиграл. Я есть хочу.

― Ты ни разу не романтик, знаешь?

― Какая, к чёрту, романтика на пустой желудок?

========== 12 ==========

Хоаран проснулся на огромной кровати один. Медленно сел, потёр пальцами переносицу и огляделся. Тихо. И никого. Уже странно.

Хотя нет, если учесть, что сегодня должна прибыть комиссия по проверке.

Он потянулся, перебрался к краю и опустил ноги на пушистый ковёр. На часах ― семь утра, а комиссия будет здесь в восемь. Времени полно.

Он лениво ощупал одежду, валявшуюся прямо у кровати, и убедился, что стилет на месте. Хоаран не сомневался, что Казуя давно обнаружил и пропажу стилета, и сам стилет, только ничего по этому поводу не сказал и не сделал. Начальник тюрьмы был склонен всех подозревать в заговорах и славился патологической недоверчивостью ― в этом свете подобное поведение казалось нелогичным. Конечно, Хоаран не собирался использовать стилет по прямому назначению в отношении Казуи ― незачем, но, тем не менее, Казуя здорово рисковал шкурами подданных и шкурами членов комиссии.

Он поднялся, прихватил одежду и прогулялся в душ. Пока стоял под хлёсткими то горячими, то холодными струями, ощупывал шею. Чёртов маркер… С маркером он так ничего и не придумал. Извлекать маркер умели исключительно специалисты министерства. Секретная технология всё-таки, и она работала, что ещё паршивее. Маркер привязывал Хоарана к тюрьме надёжнее всех цепей.

Допустим, это не могло его остановить, поскольку ничего страшного и ужасного в смерти он не видел. Другое дело, что самоубийство он никогда не одобрял, как и напрасную смерть. Он предпочитал отличную драку и предпочитал умереть в бою ― это правильно.

В кабинете Хоаран нашёл завтрак, с которым немедленно расправился, затем сунулся к двери и обнаружил, что она заперта ― снаружи.

Вот теперь всё встало на свои места. Он подозревал, что Казуя что-то знает, и сейчас эти подозрения превратились в железную уверенность. Этот придурок решил запереть его в кабинете и спрятать от глаз комиссии! Идиот. Во-первых, Казуя знал слишком мало; во-вторых, ни черта у него не выйдет; в-третьих, он крупно подставился, подписав себе тем самым смертный приговор. Комиссия не уберётся отсюда, пока не получит живого Хоарана, мёртвого Хоарана или часть его трупа, или хотя бы крошечный кусочек. Попытка Казуи спрятать заключённого будет расцениваться как военное преступление.

― Спятил он, что ли? ― пробормотал Хоаран, опустившись на колено и принявшись изучать дверной замок. Должен же Казуя понимать, какие последствия повлечёт его выходка. Никто в здравом уме и твёрдой памяти не будет становиться на пути министерства. За редким исключением, конечно. Например, кто-то вроде Хоарана вполне мог, ну так ему и терять нечего ― он просто драки любит.

Он сбегал к столу, покопался в ящиках и стаканах со всякой канцелярской дрянью, прихватил скрепки и узкий ножик, даже отвёртку нашёл. С такими инструментами открыть дверь ― пара пустяков, вот он и открыл, осторожно выглянул в коридор, потом вернулся к столу и влез в базу данных за кодами для перегородок в коридорах станции. Один взгляд, чтобы сохранить все наборы цифр в памяти, ― и можно идти в блок для заключённых. Правда, до одиннадцати все камеры будут заперты, но это даже к лучшему ― прочие заключённые не станут путаться в ногах.