81b84ce8-b7fb-4434-ad0a-4f705ad20783

Животная похоть. Необходимость ворваться в неѐ со всей дури. И я отпускаю свои самые тѐмные мысли

бесноваться на еѐ теле призрачными прикосновениями. До синяков на нежной коже бѐдер. До

запрокинутой головы и еѐ громких, неконтролируемых стонов, перемешавшихся с жалобными всхлипами,

когда я отстраняюсь на миг, чтобы рывком наполнить еѐ. До конца. Ворваться до упора под еѐ хриплый

крик. И застонать самому, когда она так тесно обхватит меня своими мышцами изнутри.

– Ты чувствуешь, Лия? ЭТО И ЕСТЬ МОИ ПРАВА НА ТЕБЯ!

Яростные толчки в податливое тело. И я ощущаю, как ногти вспарывают борозды на моей спине.

Да, малыш, отмечай меня. Ты единственная в этом мире, кому позволено ТАК прикоснуться к Деусу.

Совсем скоро я научу тебя снова ценить это.

Она распахивает затуманенные, словно пьяные глаза, и я знаю, что сейчас она видит не меня, а

нас. И там, в ее голове, я продолжаю остервенело долбиться в неѐ, сжимая ладонями груди, проводя

клыками по искусанным губам. И она с готовностью отвечает на поцелуи-укусы...Слѐзы текут по бархату

щѐк. А меня скручивает в тугую пружину от приближающегося оргазма.

– Кричи моѐ имя, Лия...

***

Глаза закатываются... О, Господи! Я так явно чувствую его пальцы на своей коже, а под своими его

мускулистую спину и мои ногти вспарывают кожу, пока я трусь об его эрекцию воспаленной плотью,

запрокидывая голову, умоляя молча, только взглядом, захлебываясь стонами. Вместо дыхания

судорожные всхлипы. По щекам слезы, не могу моргнуть, смотрю сквозь хрусталь приближающегося

сумасшествия. Без единого прикосновения. А меня уже растягивает, разрывает его член. Глубоко, сильно,

на дикой скорости и я слышу яростное рычание вместе со своими криками, оплетаю его торс ногами,

чувствуя, как голую спину натирает стена, как ломаются ногти и напряженные соски скользят по его груди,

а на языке вкус моей крови, потому что я искусала до крови губы...Выныриваю на секунду из марева

наваждения... все еще глаза в глаза и зрачки Нейла слились с радужкой в них первобытный, животный

голод, и сознание разрывает его властный голос:

– Кричи моѐ имя, Лия...

Чувствую, как его пальцы ласкают пульсирующую плоть, растирая набухший клитор, как таранит

меня с дикостью зверя, врываясь в мое тело, как сильно сжимает одной рукой грудь, кусая мои губы,

слизывая с них кровь, врываясь глубоко в рот, переплетая язык с моим языком, повторяя безжалостные

толчки внутри меня.

– Нейл! – криком... оглушительным, выгибаясь дугой, замерев на долю секунды перед взрывом,

одновременно дрожа всем телом, закатив глаза, под пальцами ледяной мрамор подоконника, ногти

сломаны до мяса, а меня трясет от ослепительного оргазма, сокращаются мышцы лона, рот открыт в

немом крике и я все равно вижу его глаза, через пелену слез. А потом медленно сползаю на пол, к его

ногам, все еще дрожа, все еще глядя в темно-синие глаза, где плещется триумф победителя. Я

задыхаюсь...с затихающими судорогами невыносимого наслаждения и с ощущением саднящей боли

между ног...Издалека возвращается страх...Потрясенно смотрю на него, затуманенным взглядом…Он

Дьявол...Не человек...Нет! Не человек. Потому что Нейл так и не прикоснулся ко мне. Он даже не

сдвинулся с места.

***

Закричала, выгнувшись дугой, и я зарычал, растворяясь в звуке собственного имени. Даааа,

малыш. Со мной. МОЯ! Вгрызаясь в приоткрытый рот, выпивать еѐ дыхание, глотать крики, не насыщаясь

ими, потому что понимаю, что всѐ это иллюзия. Но иллюзия, которая более осязаема, чем сама

реальность. И я сжимаю до боли в пальцах стройные бѐдра, кусая до крови еѐ губы, и чувствуя, как

разрывает на части адский оргазм. Молниеносно и безжалостно. Пока она сползает вниз к моим ногам.

Обессиленная и потерянная. Она опустошена. Потому что наконец начинает понимать, с кем имеет дело.

А я...я медленно начинаю оживать, выбираясь из того смердящего кокона отчаяния, в котором я жил всѐ

это время.

Потому что я, блядь, кончил впервые...впервые с того времени, как она ушла. Впервые, не убив

женщину, которую трахал. Моя женщина! И теперь я еѐ не отдам никому. Даже ей самой.

Глава 12

Я долго смотрела остекленевшим взглядом на закрытую дверь. Появилось противное ощущение

того, что и это не настоящее. Зыбкая неуверенность.

И разочарование. Какое-то идиотское разочарование… и оно-то как раз до боли знакомое. До боли

ненавистное. Испитое столько раз, с привкусом горечи и соли на губах, с послевкусием самообмана и

унизительного чувства собственного ничтожества. Потому что это ненормально. Всѐ. Абсолютно всѐ.

Иллюзии причиняют боль. Они безжалостны в своей реальной нереальности. Когда открываешь

глаза и понимаешь – ничего не было. Ни одного прикосновения, ни одного слова. НИ-ЧЕ-ГО. Я одна. В