81b84ce8-b7fb-4434-ad0a-4f705ad20783

жажда до сухости во рту. Первый безжалостный голод и осознание этого голода.

Меня раздирает боль. Нет, не от невозможности дышать, и не потому что ударил, а иная боль.

Примитивная, сумасшедшая, извращенная. Она пульсирует в напряженных сосках, между сведенных ног,

внизу живота. Взгляд плывет… а секундная стрелка участившимся пульсом по оголенным нервам и

слезами по щекам.

И вдруг его пальцы разжались, рот скривила пренебрежительная усмешка:

– Попытка соблазнить? Смешно и глупо – Он встряхнул рукой, будто сбрасывая с ладони

прикосновение ко мне...Так унизительно...А в голове набатом его поставленный голос, полный ледяного

равнодушия. – Ты – НИЧТО. Запомни это. – Окинул взглядом с ног до головы, окатив холодным

презрением. – Меня не привлекает и не возбуждает твое тело. Забудь обо всем, чему тебя учили на

гребаном острове. Единственное, что в тебе есть интересного – это твои способности. Ты ничто.

Пустышка, не достойная даже взгляда бессмертного. И больше никогда не зли меня и не пытайся

соблазнить. Это скучно, жалко и не вкусно. Давай! Пошла к себе!

Отшвырнул к двери, и я едва удержалась на ногах. Лучше бы забил до смерти или разодрал мне

сознание, втиснулся в него и убил, чем вот так….

– Пошла, я сказал!

Я выскочила из комнаты и столкнулась с той самой рабыней, она окинула меня презрительным

взглядом и вошла в комнату царственной походкой. Я не удержалась, обернулась, а она опустилась на

колени и, как кошка, поползла к Нейлу, который продолжал стоять посреди комнаты, расставив ноги.

Я не просто плакала. Я впервые рыдала навзрыд. Меня трясло, и я захлебывалась слезами самого

первого разочарования, ревности, унижения, ненависти к себе за то, что посмела надеяться, за то, что

вообще существую. Вспоминала его холодную усмешку и рабыню, которая оказалась намного

интереснее, чем я, жалкая и ничтожная. Я мучилась от навязчивых мыслей, представляя, как он касается

этой шлюхи, как она извивается под ним, как снова трется об него…

Я уснула почти на рассвете, точнее забылась тревожным сном, все еще вздрагивая и всхлипывая,

а утром отказалась от завтрака. Мне хотелось умереть. Сдохнуть, чтобы больше никогда не было так

больно. Что я тогда понимала. Глупая. Но первую боль от невзаимной любви помнят все. Ее не

забываешь даже с годами. От нее остается самый первый шрам на сердце. Пусть тонкий, незаметный, но

запоминающийся навсегда.

В этот день Лиам вывел меня на прогулку и повел совсем в другое крыло дома, туда, куда я

раньше никогда не ходила. Он остановился неподалеку от ворот, а я увидела, как из дома выносят тела,

накрытые окровавленными простынями, как сбрасывают трупы в грузовик. От ужаса у меня перехватило

горло и скрутило желудок, но Лиам стоял, как вкопанный и не обращал внимание, что я согнулась

пополам, исторгая содержимое желудка, глядя на растерзанных женщин, которых еще вчера видела

среди гостей…а потом мне в глаза бросился тот самый ошейник с драгоценными камнями…я бы никогда

не узнала в бесформенном теле ту самую рабыню с длинными блестящими волосами, которая вошла к

Нейлу после меня…

Лиам подал мне платок и, пока я вытирала рот, он тихо сказал:

– Они мертвы, а ты жива. – я вскинула голову и посмотрела на него, но не увидела ни одной

эмоции на лице, словно высеченном из камня. Тем не менее Лиам сделал то, что я от него не ожидала –

он показал мне, что я все же значу намного больше, чем та самая рабыня, которой я завидовала.

Когда мы вернулись с прогулки, я все же съела свой завтрак.

Изменилась не только я, но незаметно для себя, я меняла и тех, кто меня окружал. После того, как

Клэр не появлялась перед слугами и охраной, а когда появилась, на ее атласной коже все еще были

видны следы наказания, я вдруг стала замечать, что в моей комнате убирают иначе, чем раньше, что мои

вещи пахнут свежестью, а на подносе с завтраком всегда именно то, что я люблю. Всѐ в этом мире

относительно я обрела лютого врага и в тот же момент, как бы абсурдно это не звучало, симпатию тех,

кто ненавидели Клэр.

А на следующее утро меня ожидал очередной удар – Нейл распорядился о моем отъезде в

резервацию Нихилов, где проходило обучением и проживание. И никто не знал, вернусь ли я в этот дом

снова…Увижу ли Нейла. Или только уже на задании, которое могу получить только через несколько лет.

Глава 16

Триста семьдесят восемь. Последний раз я видела Нейла больше года назад. Ровный штрих на

бумаге. Не цифрами, а именно штрихом. Я так привыкла за почти пять лет ежедневного отсчета. Сейчас я

могла проставить этот день цифрами, могла прописать, могла вести учет в дневнике что я и делала, но

перед сном…все равно ставила зарубку в изголовье кровати.

Я уже много чего могла. Меня научили. Я больше не была безликой НМ13: в картотеках