81b84ce8-b7fb-4434-ad0a-4f705ad20783

принять душ и смыть с себя прикосновения к недостойному ничтожеству. Я ни на что и не рассчитывала.

Слишком хорошо понимала пропасть, которая нас разделяет и свою собственную участь. Прошло

полчаса после его ухода, а я все еще лежала на полу и смотрела в потолок, скрестив ноги, одернув подол

платья. Я улыбалась. От улыбки болели губы, а я все равно улыбалась. Еще через несколько минут

вошел Лиам. Я медленно повернула голову и… никогда не забуду выражение его лица. Обычно всегда

бесстрастного. На нем было удивление и полное непонимание. Более того, я увидела на его руках

латексные перчатки и маячивших за его спиной слуг. Потом, позже, когда я смогу все обдумывать,

вспоминать, я пойму, что Лиам пришел «убрать» после развлечения хозяина. Убрать мой труп или то, что

от него осталось. Он кивнул слугам и склонился ко мне, поднял на руки, очень бережно, и отнес в мою

комнату, прямо в душ. Ни сказал ни слова. Тихо прикрыл за собой дверь…И только посмотрев в зеркало,

я поняла, что все еще улыбаюсь.

Как скоро меня заберут отсюда? Какой будет моя смерть? Это будет быстро и безболезненно?

Я была готова ко всему.

За мной не приходили, а в доме ничего не происходило, кроме привычной тихой суеты слуг,

снующей, как призраки, по темным комнатам. Словно я и не уезжала отсюда. Более того, вечером мне

принесли ужин. А потом пришла помощница Клэр. Я помню, как приготовилась к очередному унижению,

но она принесла с собой несколько пластиковых баночек. Поставила на стол.

– Если помазать ссадины – завтра от них ничего не останется. Это особая мазь, она залечивает

следы от когтей и клыков Деуса.

Я кивнула и снова увидела взгляд…так похожий на взгляд Илайзы и Лиама – недоумение. Они,

видно, все недоумевают, почему я до сих пор жива. Ничего, их разочарование долго не продлится.

Поужинав, я легла в постель. К мазям так и не прикоснулась. Я хотела, чтобы на мне оставались

его следы. Какая разница. Все равно никто не увидит, а завтра меня ликвидируют. Я закрыла глаза и

провалилась в сон.

***

Вокруг темнота, кромешная тьма. Настоящая, без проблеска света и я знаю, что должна идти

вперед, не сворачивая, бежать. Очень быстро бежать, потому что позади меня крадется нечто, готовое

меня сожрать, нечто нематериальное и жуткое. Оно хочет наказать меня за то, что я нахожусь там, где

мне быть не положено…но, если я успею, если я пойду быстрее, оно не успеет меня схватить.

Темнота и ни одного шороха. Так мне кажется в самом начале, а потом я начинаю различать

звуки…потому что тишина умеет разговаривать… у тишины свой язык, и вы никогда не слышали ничего

ужаснее. Она говорит вашими страхами и фантазиями, она воспроизводит то, чего вы больше всего

боитесь. И я слышала дикие крики умирающих, завывание ветра, треск пламени, я даже чувствовала

тошнотворный запах гари. Наконец-то впереди показался источник света, и я побежала к нему, побежала

так быстро, что мои ступни стирались в кровь. Я падала и поднималась, не оглядываясь. Туда, где свет.

Но кто сказал, что свет несет добро? Иногда темнота укрывает намного надежнее, обнимая и пряча от

всего, что видно на свету. От грязи, от порока, от ужаса и от смерти. Разве Смерть прячется во мраке?

Нет, иногда, она блестит и сверкает лучами обжигающего света.

Нейла звать бесполезно…он больше не слышит свою испорченную игрушку, я здесь совсем одна.

Может, это и есть та самая казнь? Может, вот так умирают Нихилы? Выбежала на пустырь, похожий на

бескрайнюю равнину, испещрѐнную зигзагами на потрескавшейся земле.

И вдруг с ужасом увидела, как по земле ко мне ползут страшные твари. Они лысые, безглазые и

безротые, они перемещаются, как гигантские пауки с человеческими головами. И я слышу их шипение,

отступаю назад, упираясь спиной в стену, глядя расширенными глазами на мерзкие создания, в горле

дрожит вопль ужаса. И я точно знаю, что, когда они доберутся до меня, то растерзают на ошметки.

От ужаса замирает сердце, и я не могу дышать. Закрываю глаза, чтобы не видеть, когда они

подползут ко мне растерзать.

Я не понимаю, как тихо шепчу пересохшими губами только одно слово…только одно имя. Нет, я не

зову. Я просто хочу умереть с его именем на губах. И я кричу. Громко, оглушительно. Так громко, что от

звука моего голоса трещит земля и поднимаются смерчи из пыли и песка.

А потом меня сжимают горячие руки и от запаха земля уходи из-под ног, кружится голова. Я

открываю глаза и погружаюсь в синеву, быстро, на бешеной скорости. Дух захватывает от восторга.

Услышал! Он меня услышал! Руки сжимают так сильно, что хрустят кости, и я рывком обнимаю Нейла за

шею, пряча лицо у него на груди, всхлипывая от раздирающей меня радости.

– Я заберу тебя отсюда.

Зачем? Можно остаться и здесь, если он рядом мне уже не страшно. Я уверена, что каждая гадская