82 часа.

Ночь не принесла изменений. Бесшумными тенями сменялись наблюдатели за приборами. Душила зевота и усталость. Завывали шакалы, да лаяли собаки в деревне.

"Броня" из Длаата вышла еще затемно. Лязгая гусеницами ползли вперед бронированные бульдозеры, прокладывая дорогу, за ними, грозно покачивая стволом шла "меркава". Два "накпадона" и замыкающая "меркава" тащились с небольшим отрывом.

Заброшенный дом одиноко темнел на склоне холма, луны не было, в ночи тускло мерцали звезды, да край неба чуть начал синеть, словно кто-то невидимый приподнял занавес небосклона. На крыше клевали носом силуэты, каждый боролся со сном, как мог. Наблюдатель грыз хлебную горбушку. Ашот, лежа за пулеметом, набирал в рот воду из фляжки и старался подольше не глотать, это хоть как-то отвлекало, остальные использовали свои, проверенные методы.

Когда наблюдатель засек слабое зеленое пятно в роще, он сначала не поверил, потер глаза, больно ущипнул себя за щеку. Пятно не исчезло, кто-то приближался.

Солдат ткнул локтем вытянувшегося рядом Лилипута, тот сходу врубился и забормотал в микрофон "мадонны". На крыше тихо и быстро наступила полная боевая готовность. Тем временем пятно превратилось в силуэт, напоминающий человека, за ним наметилось еще одно пятно.

Предрассветная мгла медленно рассеивалась, над землей клочьями стелился легкий туман.

Если бы их не ждали, вряд ли кто-нибудь заметил бы, как дрогнула листва на окраине рощи, и как сорвалась с ветки испуганная сова. Но их ждали, ждали три бесконечных дня и ночи, то жарясь на раскаленной солнцем крыше, то стуча зубами в зябкой ночной прохладе.

Перекрестье оптического прицела остановилось чуть повыше дрогнувшей ветки и замерло. Снайпер поправил наушник рации, снова положил щеку на приклад. Наблюдатель показал Лилипуту три пальца, предупреждая, что "гостей" трое. В нескольких метрах правее первого силуэта, из кустов выглянул ствол ПК*. Комбат привычно прикидывал ситуацию. Открывать огонь еще рано, он бы дождался третьего боевика.

Но командовал подразделением Лилипут, хотя и был младшим по званию, и Дрор не вмешивался.

*ПК - Пулемет Калашникова.

Ветки подались в стороны, выпуская маленькую плотную фигурку в камуфляже, с настороженно вскинутым к плечу автоматом. Боевик медленно и бесшумно пересекал поляну в пятидесяти метрах перед зданием, направляясь к оливковой роще. Антон видел, как пулеметный ствол в кустах описал дугу и уставился прямо на них черным глазком пламегасителя.

"Хизбаллон" дошел до первых оливковых деревьев, развернулся укрывшись за стволом и сделал знак рукой. Из под кедровых, колючих веток медленно "выплыл" второй террорист, в мешковатом комбинезоне из маскировочной сетки и плавно двинулся вперед, придерживая одной рукой, болтающийся на спине гранатомет. Пулеметчик все еще оставался на месте.

   - Снайпер! Твой первый, который прошел! Вардаян, работаешь этого, с гранатометом, пулеметчик мой лично, остальные по усмотрению. Огонь на счет "один". Ясно? - прошелестел в наушниках голос лейтенанта.

Боевик дошел до середины поляны, шестнадцать пар глаз внимательно следили за каждым его движением, и только снайпер Эяль нащупывал крестиком прицела своего "подопечного", да Лилипут "пас" пулеметчика.

   - "Шалош!"(три ивр.) - прозвучало в наушниках. Антон прицелился, привычно отстранившись от всего окружающего. Впереди маячила цель, одетая в ненавистный камуфляж, Палец на спуске ждал только одного слова: Эхад(один ивр.).

Лилипут прицелился чуть выше пулеметного ствола и уже разомкнул губы, произнести "Штаим" (два ивр.), когда, откуда-то из-за холмов прилетел низкий рык танковых двигателей.

   - Эш! Эш! Эш! (огонь ивр.) - взревел лейтенант забыв про счет, видя как пулеметчик повернувшись на далекий шум скрывается за толстенным стволом кедра.

Снайпер плавно потянул спуск. Привычно боднул плечо приклад "ремингтона" посылая пулю точно в вырез пятнистой куртки боевика. Эяль дернул затвор, выщелкивая гильзу, досылая патрон в ствол. Тело боевика отбросило на траву, он еще шевелился, хрипел, шарил руками по подсумкам разгрузки, но 7,62 миллиметровая пуля войдя под срез каски вышибла из него жизнь.

"Понеслось!"- подумал Антон, когда дергаясь завалилось посреди поляны изрешеченное тело гранатометчика.

С первыми же выстрелами пулеметчик боевиков огрызнулся длинной очередью по фасаду. Видя что дело плохо, он рванулся назад, в спасительную чащу леса. За спиной все взорвалось грохотом выстрелов. Сотни маленьких свинцовых ос неслись вслед, срезая листья и расщепляя ветки. В плече вспыхнула разливаясь огнем боль, но он бежал, судорожно дергая из кармана рацию. Словно удар раскаленного молота швырнул боевика на землю, боль пронзила все внутренности, но он успел. Успел вдавить тангенту, и чувствуя вкус крови на губах прошептать: " Они в заброшенном доме..." Стволы кедров, завертелись по кругу, синеющее утреннее небо вдруг стало красным, свет погас.

В деревне хлопали двери, разбуженный пальбой народ выглядывал на улицу.

"Так облажаться! - скрипел зубами Лилипут, - да еще перед самим комбатом!"