8d165923a2be42e9de1ae11fb9247408

- Плутарх позаботится о ней. А сейчас нам лучше уйти.

- Куда? - возмущенно вспыхнула Тринкет, снова попытавшись вырваться из стальной хватки мужчины.

- В убежище, Эффи. Просто будь рядом и не отставай, - более мягко добавил он, чуть расслабляя хватку.

Через несколько минут они были в нужном бомбоубежище. Ещё некоторое время спустя к ним присоединилась Китнисс, Плутарх и сопровождающие их миротворцы. Людей становилось больше с каждой секундой. Бункер заполнялся за считанные минуты.

Эффи, вцепившись в плечо Хеймитча, испуганно смотрела по сторонам.

- Мы умрём?

- Я не позволю, - ответил бывший ментор, обнимая её, целуя в висок. - Вы моя семья, я не позволю кому-либо забрать вас.

Крики и вопль заглушил шум взволнованных голосов. Стало ясно - Трэд выполнил своё предназначение.

Затем выпущенные снаряды уничтожили крайние Дистрикты.

Хеймитч настороженно ждал, сам не понимая, чего. На его коленях, содрогаясь всем телом от каждого взрыва, лежала голова Эффи. Она роняла слезы, а он нежно поглаживал её волосы. Рядом сидели Китнисс и Пит. Девушка ещё не отошла от шока, а парень, обнимая её, изредка поглядывал на Хеймитча, будто на нём были написаны ответы.

Всё закончилось через час. Мир погиб, время перестало существовать, в бункере стало чертовски тихо. Никто не говорил ни слова. Все чего-то ждали. Сигналы бедствия пришли на пятые сутки, пугая всех населявших бункер. Были они, как всегда, неприятными, даже мерзкими для человеческого зрения и слуха: во всех помещениях замигал свет, взвизгнула сирена, изображая свинью на скотобойне. Всем стало ясно – это конец.

Плутарх всё же взял контроль в свои руки. Рассказал всё, что ему удалось узнать за пять минут до катастрофы. Чудом ему удалось сообщить в другие Дистрикты о катастрофе, и быть может там тоже есть выжившие. Кого-то это взбодрило, кому-то было откровенно плевать. Жизнь этих людей превратилась в жалкое существование. Они находились в лимбе*, прячась, дабы «пребыть там, покуда не обновится мир»: здесь невинные души ждут конца Судного Дня. Год за годом.

Комментарий к Часть 2

Лимб — термин, использовавшийся в средневековом католическом богословии и обозначавший состояние или место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем.

========== Часть 3 ==========

“Террор рождает страх. И этот страх будет осенен новыми предрассудками…

Так было, и так пребудет вовеки… и теперь…”

Я - легенда.

Пять лет спустя. Бункер.

Время всё ещё продолжало существовать.

- Как странно, - думал Эбернети, наблюдая за тем, как люди пытаются распределить между собой работу, - мир погиб, а время всё ещё идёт.

Многие, не задумываясь об этом, переставали жить, существуя, чтобы потом, через недели или месяцы, все равно, корчась в судорогах лучевой болезни, упасть к ногам этой ‘ядерной осени’. Они не выдерживали, срывались и уходили “наверх”, в лапы смерти, сеющей пепел. Другие оставались, но, будучи одинокими, сходили с ума, кончая жизнь самоубийством.

Эбернети, наблюдая за тем, как один за другим Капитолийцы умирали, стал тщательнее присматривать за Эффи. Всё чаще он замечал, как в её глазах таял тот весёлый задорный огонёк. И хотя он поддерживал её как мог, она только грустно улыбалась, приговаривая мол “не в первый раз с нами такое, да?”. Иногда он находил её забившуюся в уголок их ничтожной каморки, плачущую и разбитую. Всё чаще она срывалась на крик. Когда четвёртый год в бункере подошел к концу, в ней будто бы что-то сломалось. Она чертовски походила на Китнисс: замкнутая, тихая, непривычно “бледная”. Казалось, что она, подобно экзотическому цветку, увядала под тоннами земли, радиации и вирусов.

Хеймитчу же было гораздо легче. Хотя он так и не смог привыкнуть к пыльным бурям. Они были непредсказуемы, как бы к ним не готовились, к ним нельзя было привыкнуть. Каждый раз его ждала бессонная ночь, он ворочался в постели до утра, а остаток дня он был измученный, разбитый и нервный. Теперь с каждым днём прибавлялось чувство тревоги за его семью. Он был папочкой для Китнисс и Пита, а Эффи уже давно стала ему женой.