8осемь

Моя жизнь это баскетбол, я это баскетбол, а он считает все это пустотой? — Гордон встал и начал ходить по камере, продолжая говорить, ему это было необходимо. — Ты ведь представляешь, что такое для тебя музыка, я вижу это, ты живешь ей, а я живу игрой! Это невероятное ощущение, мяч в руках, глаза тысяч прикованы к твоим рукам и ты для них Бог и Дьявол одновременно, своим пасом, броском, я решаю, кем быть, героем или врагом… и меня хотят этого лишить. Сегодня утром за завтраком отец заявил, что этот сезон для меня последний. Ты бы сказала, что все в моих руках, но он… поставил ультиматум. Если я остаюсь, то наша команда лишится его финансовой поддержки и другие парни с мечтой разобьют свои надежды из-за меня!

Макс сел обратно.

— Что мне делать?! Я не могу подставить своих ребят. И я не могу без игры. Черт, я так устал от всего этого, каждый день отец твердит от Дартмуте и об экономическом факультете. Я стану тупым финансистом, буду просиживать штаны в офисе, чтобы получить компанию в будущем. И никто не спрашивает, хочу ли я этого…

— Ты будешь играть. — Уверенно сказала я. — И ты не подведешь свою команду!

Эйти моргнул от удивления и грустно улыбнулся.

— Спасибо что выслушала.

— Спасибо, что рассказал. — Я протянула ему руку через решетку, парень незамедлительно сжал мою ладонь. — Тебе не за что извиняться. Мы же друзья!

— Друзья, — довольно подхватил он.

— Осталось выбраться отсюда. — Я старалась не подавать вида, как расстроилась из-за его рассказа, поэтому решила быстро перевести тему. — Кто за тобой приедет?

— Не знаю, мое удостоверение личности ненастоящее, может быть, они найдут отца Джейка Швона…

— Мне не повезло, — печально ответила я, — моих родителей наверняка уже везут сюда.

— Все будет лучше, чем у меня, — Эйти отпустил мою руку, — кто-то идет.

Я привстала, вытягивая шею.

Это была женщина офицер.

— Джеймс, у тебя есть один звонок.

Она открыла дверь, выводя меня, я подмигнула Макса, широко улыбаясь, перед тем, как сгореть от стыда, звоня домой. Через минуту, я оказалась у телефона-автомата. Трубку подняли, сонный голос раздался на другом конце провода.

— Вы только не волнуйтесь… — начала я…

Part 4. Не такая, такая.

Прошло три часа пятьдесят три секунды с начала домашнего ареста, осложненного простудой.

До свободы осталось… лучше сразу сдохнуть! Я даже вспоминать не хочу о том, что было в полицейском участке, когда приехали мои родители. Мало того, что моя мама лезла драться на офицера полиции, который задержал меня, так она еще и грозилась подать в Европейский суд по правам человека, так как такая святая девочка (аминь) как я, не могла попасть в тюрьму. Папа заплатил громадный штраф и выслушал лекцию о том, как лучше воспитывать дочь, у которой с самого рождения иммунитет на внушение со стороны и затычки в ушах в виде вечных наушников. Штраф был таким круглым, прямо таки круглым в квадрате, все не видать мне новой машины…

Теперь я стою на одной социальной ступени с Моникой, глядя на меня родителям наверно становится стыдно.

Моя простуда плавно перетекала из бешеного кашля в дикое чихание, чих был таким сильным, что я боялась, как бы остатки мозга не вылетели через нос. Как звезда в постели, я растянулась, раскидывая ноги и руки в стороны, не сводя больного взгляда с потолка. Интересно, что там с Эйти? Теперь я тоже не люблю его отца, буду звать его Пипи, так как при первом столкновении с ним, я жутко хотела писать. Мистер Пипи, вы плохой отец!

Поморгав глазами, сгоняя слезинку из-за температуры, я перевернулась на живот, уставившись на монитор включенного компьютера, Скайп тоскливо молчал и не оповещал меня о приходе Макса.

В участке я махнула ему рукой, нехотя уходя…

Родители всю дорогу до дома причитали и чуть ли не плакали, удивляясь тому, куда делась их милая и прелестная дочурка. Ответ — потерялась в суровом мире Трентона. Сами виноваты, я, между прочим, не просилась в этот ненормальный город!

Доктор освободил меня от занятий, поэтому дома я совершенно одна, хотя учебный день скоро заканчивается и Моника припрется злорадствовать, она хотя бы в тюрьме не была в отличие от меня. Мой домашний арест немного отличается от жестоких карательных санкций недемократичных родителей. Предки сделали для меня одно единственное исключение, в качестве мотивации. Мне разрешили посещать одно место, которое я выберу. Выбор пал на музыкальный магазин на тридцать пятой улице, хоть так я не сойду с ума за неделю.

Покрутившись на кровати во всех направлениях я так и не нашла удобной точки для сна. Не смотря на болезнь, я твердо решила смотаться, хотя бы в магазин, распространю свои бациллы и захвачу мир! План во все на холодильнике четко врезался в мою память. Сползя с кровати, я нащупала на полу конверсы, стянула штаны со стула и одела мятую клетчатую рубашку, не забывая про куртку, я конечно псих, но жить еще пока хочу. Надо же мир захватить и узнать, в конце концов, что на самом деле хотят от меня эти трое.