9 1/2 недель

 – Ага, мамина. Полностью ее зовут Кассиопея – правда, смешное имя?

 – Очень, – предчувствие усиливается десятикратно. – Люси, а как фамилия твоей бабушки?

 – Черрингтон.

 – А девичья? Ну, это значит, до того, как она вышла замуж за твоего дедушку? Ты не знаешь?

 – Конечно, знаю, – уверенно отвечает Люси. Она уже настолько успокоилась, что начала болтать ногами и теперь с успехом лягает мои лодыжки. – Раньше у нее была фамилия Блэк, а потом они с дедушкой поженились, и она стала Черрингтон.

 Блэк. Бабушка Касси. Кассиопея Блэк. Тетка Нарциссы. Сквиб.

 – Дядя Сев, что с вами?

 – Ничего, Люси, все в порядке. По-моему, нам пора посмотреть, как там наше жаркое.

 Я ссаживаю с колен внучку Кассиопеи Блэк, сбежавшей из дома пятьдесят пять лет назад, и принимаюсь возиться с духовкой.

 ------------------------------------------------

 * Строка из шуточного сонета Лопе де Вега:

Ну, Виоланта! Задала урок!
Не сочинил я сроду ни куплета,
А ей – изволь сонет. Сонет же – это
Геенна из четырнадцати строк.

А впрочем, я четыре превозмог,

Хоть и не мыслил о судьбе поэта...
Что ж, если доберусь я до терцета,
Катрены не страшны мне, видит бог.

Вот я трехстишья отворяю дверь...

Вошел. И не споткнулся, право слово!
Один терцет кончаю. А теперь,

С двенадцатым стихом – черед второго...

Считайте строчки! Нет ли где потерь?
Четырнадцать всего? Аминь, готово!

(Перевод С. Гончаренко)

 ** Лопе де Вега, «Собака на сене», перевод М. Лозинского

 *** Там же

Интерлюдия 16: Тонкс (23 июля, 17:40)

Я возвращаюсь домой раньше, чем Гарри и его приятели. В двадцать четыре года уже как-то не очень хочется мотаться под дождем по мокрым скверам с кучей шумных подростков.

 В доме тихо. Светится только одно окно – в библиотеке.

 Я вхожу: тихо, словно все спят, и только громко тикают часы в кухне. Я разуваюсь и, изо всех сил стараясь не шуметь, поднимаюсь на второй этаж.

 Дверь в библиотеку приоткрыта, и оттуда на полосатый ковер в коридоре падает лучик света. Я осторожно заглядываю внутрь.

 Сосредоточенный Сев сидит на диване с очередным томиком в руках, а на коленях у него – точнее, положив голову ему на колени, – спит соседская девочка, Люси.

 Я, сбросив на всякий случай домашние тапочки, на цыпочках проскальзываю в комнату, подкрадываюсь к Севу и, повинуясь внезапному импульсу, осторожно целую его в щеку.

 Он вздрагивает и смотрит на меня большими – совершенно круглыми – глазами.

 – Привет, Сев, – шепотом говорю я, как будто ничего не произошло. – А почему Люси у нас?

 – Здравствуй, – шепотом же отзывается он. – Джейн пришлось уехать, девчонку некуда было пристроить. Она думала подбросить ее тебе, – он ухмыляется, – но ты успела вовремя сбежать.

 – Бедный ты мой. Очень она тебя замучила?

 – Не очень. Зато мне удалось выяснить весьма и весьма любопытные вещи. И если окажется, что Альбус об этом знал, я просто-напросто сверну ему шею. Невзирая на уважение к его сединам.

 – Что такое? – если Сев принимается ругать Дамблдора в открытую, это означает, что дело совсем из ряда вон выходящее.

 – Сядь. И на всякий случай зажми рот руками.

 Я сажусь и, театрально зажимая рот руками, таращу на него глаза. Он беззвучно усмехается, но как-то невесело.

 – Люси Хадсон – ведьма. И ее бабушку зовут Кассиопея Блэк.

 Хорошо, что он меня предупредил. Рассказы о сбежавшей из дому в восемнадцать лет бабке Кассиопее я помню с детства. Мама все сокрушалась, что ее так и не нашли: мол, была бы хоть одна нормальная родственница.

 – Более того, Джейн тоже ведьма, просто она так и не приехала в Хогвартс, уже не знаю почему, – возбужденным шепотом продолжает он. – Судя по рассказам Люси, Кассиопея боялась преследования Блэков, так что, скорее всего, просто не пустила дочку в школу.

 – Ни фига себе! – не сдержавшись, восклицаю я, Сев кривится, и я тут же чувствую, что краснею. – Это значит, Люси...

 – Твоя троюродная сестра.

 Я снова смотрю на девочку: подложив обе ладошки под щеку, она сладко посапывает у Сева на коленях.

 – Вы так мило смотритесь... – поддеваю я его. К моему изумлению, на щеках у Сева появляются красноватые пятна.

 – Уймись... – шипит он.

 Я поднимаю руки вверх: дескать, все, сдаюсь.

 – А где... Джеймс? – спрашивает он.

 – Они гулять пошли. Будут к ужину.

 – А, – он кивает и снова утыкается в книжку. Забывшись, он рассеянно поглаживает волосы спящей девочки. Я вдруг чувствую, что смертельно ей завидую.

 Я беру с полки первую попавшуюся книгу и сажусь рядом. И даю себе слово, что Северус Снейп от меня не уйдет, будь он хоть триста раз слизеринец, бывший шпион и бывший Упивающийся. Аврор я, в конце концов, или не аврор? Женщина или не женщина?