90-е: Шоу должно продолжаться 9 (СИ)

— Да отвали от меня с этой девочкой! — взорвался Бегемот. — Все, Велиал, давай у Кирюхи спрашивай, я уже не знаю, что мне еще сказать!

— А, еще забыл одну штуку рассказать! — Макс подался вперед и сунул лицо в камеру. — Мы сегодня когда выступали, меня чуть с ног не сбили. Я же у края сцены стоял, а там дотянуться легко. Мы «монаха» играем, а меня кто-то за джинсы все время дергает…

Заговорили все. Посыпались, как горох, подробности, воспоминания, истории, эмоции. Последнего было больше всего. Я опять отступил, чтобы захватить в кадр этот гвалт целиком. Все болтали, махали руками, смеялись. И только Астарот сидел в центре неподвижно и с легкой грустной улыбкой. И Кирюха продолжал сидеть за соседним столиком и терзать гитару'

«Какой кадр отличный, — подумал я. — Прямо тайная вечеря какая-то».

Был бы фотоаппарат, то получился бы «случайный ренессанс», не меньше. «А помнишь вот это…», «…и тогда я отпрыгиваю…», «А они каааак заорут!»

Говенная будет запись, очень уж здесь сумеречно. Но это неважно, главное, что она вообще будет. А с качеством можно будет потом что-нибудь сделать. Реставрировать, нейросетями поправить. Да что угодно! Главное, этот архив никуда не девать. И кассеты подписывать.

— У нас же Кирюха ничего не сказал еще! — воскликнул Бельфегор и вскочил. — Кирюха, ну ты где вообще? Давай, надо сказать что-нибудь на камеру для истории!

Я повернулся к Кириллу. Он перебирал струны, полуприкрыв глаза. Губы у него шевелились.

— Каббал! — торжественно сказал я. — Тебе слово, если что.

— Не трогай его, — встряла Наташа. — Видишь, на человека вдохновение напало!

— Кирюха, ты что ли серьезно песню про девочку-призрака там сочиняешь? — засмеялся Макс.

— Блин, девчонки, вы же правда выдумали эту историю? — спросил Бегемот. — А то у меня до сих пор мороз по коже. Бррр…

— Да правда выдумали! — широко улыбнулась Наташа.

— Честное слово! — заверила Ева. — Наташа начала, а я подыграла.

— А звучало как будто все по-настоящему, — пробурчал Бегемот. — Ева же на историческом учится, мало ли, вдруг там преподавали что-то такое…

— Ах, если бы… — вздохнула Ева.

Кирилл поднял голову и посмотрел на всех затуманенным взглядом.

— А? Что? — мелко заморгал он. — Вы что-то у меня спрашивали?

— Выскажешься на камеру о сегодняшнем концерте? — спросил я, захватив крупным планом его лицо.

Глава 4

Не спалось. Я сидел почти вплотную к телевизору и уже на пятый, наверное, раз пересматривал афтепати «ангелочков». Причудливые блики от экрана освещали комнату, падали на лицо безмятежно спящей Евы, плясали на стенах. Я делал это без какой-то особой цели, не пытался что-то там проанализировать или рассмотреть изменения на лицах парней. Просто затянула сама вот эта обстановка — ночь, даже уже почти утро, темная комната, спящая любимая девушка. И я сижу в наушниках и слушаю послеконцертный треп моих парней. Мысли в голове вспыхивали и гасли.

А вдруг здесь записан исторический момент? И Кирюха наиграл нам на гитаре будущий мировой суперхит?

Бегемот и Света какие-то загадочные. Уж не к свадьбе ли там дело идет?

Макс выглядит так, будто или в лотерею выиграл. Или какой-то груз с плеч спихнул и расслабился…

Странно молчаливый Астарот… Витает где-то в облаках. Думает о чем-то своем.

А Кристина изменилась… Или это я начал к ней относиться серьезнее?

— Ты что не спишь? — сонно пробормотала Ева.

— Экран мешает? — стянув с головы наушники, сказал я.

— Да нет, просто уже поздно же, — Ева повозилась, устраиваясь под одеялом поудобее.

— Скорее рано, — усмехнулся я.

— Значит завтрак сегодня ты готовишь, — сказала Ева и снова уснула.

Я с минуту медитировал на пустой экран, а потом снова перемотал кассету на начало.

Мама впустила меня в квартиру и немедленно убежала на кухню.

— Завтракать будешь? — спросила она, пока я снимал куртку и ботинки. — Я сырников нажарила!

— Вообще-то я уже ел, но от сырников точно не откажусь, — заявил я. — А папа где?

— Умчался по делам еще с семи утра, — мама взмахнула лопаточкой. Она была одета уже на выход — в брючном костюме, и прическа уложена. Но в кухонном фартуке. На сковороде шкворчали кругляши сырников.

Все-таки моя мама, в смысле мама Вовы-Велиала, — удивительный человек. Мне страшно нравилось смотреть, как она делает практически все. Играючи готовит. Как бы походя, между делом. Голова занята мыслями о производстве или чем-то еще важном. Одежда и прическа — хоть сейчас в переговорную. Или, скажем, уборка. Вот, казалось бы, как можно ухитриться выглядеть настоящей леди, когда у тебя в одной руке тряпка, а в другой — веник? Но меж тем… Все эти бытовые действия она совершала, как будто ни секунды не напрягаясь. Даже не задумываясь вообще.

Просто магия какая-то!

— Володя, мне нужно с тобой поговорить, — сказала мама, когда поставила передо мной тарелку с сырниками, вазочку с вареньем и блюдце со сметаной.

— Что-то случилось? — замер я с рукой над тарелкой. Блин, хорошее настроение как ветром сдуло. Что-то с Французом фиговое? Вдруг идея с ними связываться оказалась так себе?