90 миль до рая

Расстояние от Гаваны до Майами не превышает 90 морских миль. Примерно это каких-нибудь 160 километров. Многие кубинцы покидали свой остров, устремляясь на север к берегам Флориды в поисках рая. Достигнув желанных берегов, спустя какое-то время большинство из иммигрантов понимало, что обрести рай в чужой стране не так просто. В Штатах, несмотря на подъемные, гарантированную работу и грин-карту, беженцы становились людьми второго сорта. Засыпая в своих скромных жилищах, они грезили о брошенном архипелаге под названием Куба. Теперь они знали, где находится истинный рай. До него было всего 90 миль. Это каких-нибудь 160 километров…

19 февраля 2000 года Майами, штат Флорида, США

Високосный год оправдывал свою зловещую предначертанность. В Майами в этот год умирали от старости и болезней также, как в прошлом году, только больше. Умирали хорошие и плохие, такова человеческая природа. Но лучше было плохому переродиться, исправиться, измениться, чем предстать в преисподней без единого ангела-адвоката.

Все началось еще с Рождества – последнего в уходящем тысячелетии. Ночи в маиамском Даунтауне из-за переизбытка неона, светодиодных экранов и ярких автоафиш тогда уж точно были светлее дней. Горожане суетливо шныряли между Bayside Marketplace – рынком под открытым небом и торговым центром «Омни» в поисках рождественских безделушек. Игрушки на елках жителей города, из которых около семисот тысяч были выходцами с Кубы, звенели и дрожали, словно в предвкушении чего-то неведомо ужасающего. Ожидаемый страх перенести гораздо проще, а тут наслаивалась какая-то магия нулей, неуместный юмор полчищ Санта Клаусов, а еще душераздирающие вопли миссионеров – мормонов и свидетелей Иеговы, не поделивших лавры Нострадамуса в части, касающейся предсказания конкретной даты конца света.

До президентских выборов оставалось чуть больше срока, необходимого беременной женщине, чтобы она исторгла плод из своего чрева. Америка раздулась в своей напыщенной кичливости, но давно будучи бесплодной, подсознательно не ждала ничего хорошего от этого громадного вздутия, кроме взрыва. Что конкретно должно было взорваться, когда и где, не знал никто, но чувствовали все…

Дискредитированный враньем, а затем неуклюжим признанием в сластолюбии Клинтон, скользкая и обтекаемая в словах медуза Мадлен Олбрайт и вся демократическая рать уже никак не могли повлиять на рейтинги своего протеже «голден боя» Эла Гора. Особенно во Флориде, где у республиканцев имелись более влиятельные сторонники, готовые на многое ради победы техасского ковбоя Буша-младшего, возможно глуповатого, что, кстати, к лучшему, но зато способного выговорить по-испански слово «сервеза».^[49]

Наконец-то седовласый и респектабельный дон Орландо Каноза стал востребованным на все сто. Эти партийные шишки заигрывают с ним как с равным, не сторонясь его и не попрекая прошлым. Он выжмет из праймериз – предварительного голосования максимум, прежде всего для себя, а уж затем для старины Буша и сынишки – его модифицированного клона.

Теперь не было проблем с разрешениями на полеты частных самолетов мистера Канозы – бразильского «Embraer Legacy» и французского «Falcon 2000» стоимостью двадцать пять миллионов долларов каждый. Он зарегистрировал своих крылатых коней с тренажерными залами и мини-бассейнами в перуанской авиакомпании, но до начала предвыборной лихорадки эти ищейки из ФБР так и норовили подняться на борт и произвести тщательный досмотр его собственности, будто не знали о его покровителях в Лэнгли. Теперь совсем другое дело. Федералы чуют жареное за милю. Белый дом – вот чего они по-настоящему боятся, а если там сидит непредсказуемый болван, подтверждающий свою репутацию даже мимикой на далеком от одухотворенности лице, то страх федералов удваивается. Они не сунутся больше. И первый симптом налицо – теперь они не ставили палки в колеса, когда его пилоты запрашивали воздушные коридоры. Время выдачи разрешений сокращалось с каждым новым днем, приближающим триумф Джорджа Буша-младшего.

Эскорт из «Бентли» и трех черных «Хаммеров» с крутящимися на колесах дисками догонял выпустивший шасси белокрылый французский красавец с ликом Хосе Марти на фюзеляже – все кубинцы называют себя революционерами, даже если они контрреволюционеры…