90 тысяч лет до нашей эры

Всю ночь мужчины племени, не обращая внимания на высокую траву, хлеставшую по ногам и лицам, торопливо шли. И лишь только перед рассветом, не выдержав быстрой ходьбы, они как снопы повалились на землю. Но сон их не был долог. И снова они, превозмогая усталость, шли. Каждый шаг отдавался в раненой ноге Нам-Ура нестерпимой болью, но он, превозмогая эту боль, шёл. И лишь только, когда могучий Ву был высоко на небе, их чуткие уши уловили тревожное ржание лошадей.

Перед ними открылось необычайное зрелище — две большие гряды холмов, поросшие густым лесом, величественно, словно двое часовых возвышались над степью. А дальше, в небольшом проходе между ними, простиралась изумрудно зелёная трава, и рос небольшой кустарник.

Зажатый холмами табун тревожно ржал. Лошади, беспокойно прядая ушами, пугливо скакали в разные стороны, но вперёд идти не решались.

"Но почему они не идут? — недоумевал Нам-Ур, — Ведь сочная зелёная трава так сладка!?

Загадка разрешилась быстро. Он увидел, как в обманчиво-изумрудной зелени отчаянно барахтаются две кобылицы. Они жалобно ржали и мотали своими роскошными гривами, а зыбкая топь не спеша, заглатывала свои жертвы. Остальные лошади, кося на них своими большими красивыми глазами, встревожено бегали по берегу. "Коварная вода"! — понял Нам-Ур. И непрошенная слеза покатилась по его суровому лицу.

Это было давно, очень давно. Тогда Нам-Ур ещё не был могучим вождём своего племени, а был стройным быстроногим мальчишкой, тогда волосы, обильно покрывающие всё его крепкоё коренастоё тело, были чёрными, теперь они стали серебряными, почти седыми. В тот день он вместе с мужчинами своего племени и своим отцом угрюмым Ур-Намом пошёл на охоту. Могучий Ву тогда щедро разбрасывал по Земле свои лучи, даруя радость и жизнь всем на ней живущим. В лицо Нам-Уру дул лёгкий приятный ветерок.

Ничто не предвещало тогда беды. Беда подкралась вдруг и незаметно.

Погнавшим за большим лосем, увенчанным тяжёлой короной рогов на могучей горбатой голове, Ур-Нам в пылу охоты не заметил коварную воду, на которой предательски зеленела сочная трава.

И коварная вода с радостью приняла свои жертвы.

Громко и жалобно мыча, отчаянно мотая своей горбатой головой, лось медленно погружался в тёмную зыбкую пучину. Вместе с ним без стона и криков погружался в неё его отец.

Большие ветки старого одинокого дуба, стоящего на краю пучины, наспех срубленные охотниками, оказались слишком короткими, и с громкими гортанными криками, они побежали к серым осинам, чья небольшая рощица находилась неподалёку. Нам-Ур слышал частый и злобный звук каменных топоров далеко разносящихся в притихшем лесу. Но было поздно. Подбежавший Ким-Ур самый лучший друг его отца только успел заметить на спокойной глади бездонной пучины, медленно поглощавшую свою жертву, только большую черную голову его отца.

Последнее что смог заметить Нам-Ур это неугасимый огонь жизни, горящий в глазах отца.

И тёмные холодные воды навсегда сомкнулись над его головой.

Долго тогда плакал Нам-Ур.

И вот теперь он, Нам-Ур, сам стал могучим вожаком своего племени, теперь в его глазах горит неугасимый огонь жизни, теперь он должен вести своё племя. Он смахнул случайно набежавшую слезу.

Теперь у нас будет пища, много пищи удовлетворённо подумал он.

Но впереди лошадей поджидала ещё большая опасность, о которой даже и не подозревал Нам-Ур.

Высокий отвесный обрыв с острыми зубцами камней, к которому вела узкая тропинка второпях незамеченная Нам-Уром был совсем рядом, скрытый лишь небольшим кустарником от глаз Нам-Ура.

"Надо послать Ки за остальными мужчинами племени, пусть Ки поторопит их, — озабоченно подумал Нам-Ур, — пусть они придут на помощь и помогут в удачной охоте".

Нам-Ур подошёл к Ки.

— У Ки быстрые ноги, — сказал он юноше, — а мужчин мало, лошади могут уйти в степь, нужно предупредить остальных.

Ки согласно кивнул головой.

Солнце уже начало заходить, а людей племени Нам-Ура , за которыми он послал быстроногого Ки всё не было.

"Ночью табун уйдёт обратно в степь", — с тревогой подумал Нам-Ур.

Чёрный как смоль жеребец нервно запрядал ушами, а затем, не спеша, поскакал обратно по тропе ведущей в степь. За ним потянулся весь табун.

"Так жеребец уйдёт!" — с отчаянием подумал Нам-Ур.

Мужчины его племени пытались преградить встревоженным лошадям дорогу, но их было так мало.

— Собирайте скорее большие кучи травы, собирайте и поджигайте, — громким зычным голосом крикнул он, — торопись хранитель огня. Лошади тревожно ржут, а степь такая большая.

Путаясь в складках кожаного мешка, хранитель огня торопливо достал невзрачные камешки, несущие в себе огонь.

Первые робкие языки пламени стали жадно лизать сухую траву, и вскоре пространство между двумя грядами заволокло едким белым дымом.

— Нам-Ур, мы подошли! — и большая тёплая ладонь легла на плечо Нам-Ура.

— Хорошо, Крук, озабоченно сказал Нам-Ур, — а кто же остался со старым болтуном Пру.

— Женщины и дети сейчас идут, охраняют их лучшие люди племени. Пру тоже плетётся вместе с ними, сейчас он несёт тяжёлую поклажу и вряд ли будет каркать как старый ворон.