900 дней. Блокада Ленинграда

Выбор был тяжелым. Но чтобы не подвергать корабли риску подорваться на минных полях, Дрозд предпочел тащить «Киров» через мелкий пролив. Буксиры и тральщики стали углублять наиболее мелкие участки, перенесли грузы на более мелкие суда. Наконец «Вторая пятилетка» (направляющаяся ночью с 21 на 22 июня в Германию) сумела пробраться через пролив.

В Риге оставались только крейсер «Киров» и могучий ледокол «К. Вольдемарс». Дрозд больше не мог ждать, к 27 июня немцы уже были в предместьях Риги. 29 июня, ночью, когда работы в северной части пролива еще не закончились, Дрозд повел по мелкому проливу оставшиеся суда, их сопровождали эсминцы – «Стойкий», «Сметливый», «Грозящий».

Впоследствии Дрозд называл этот переход самым трудным из боев, какие он когда-либо вел.

Все началось хорошо. Но когда подошли к месту, где в Первую мировую войну были потоплены суда с цементом, крейсер стал застревать на дне пролива, сначала на песке, затем на цементе, и вскоре совсем остановился.

«Мы на мостике даже вздрогнули, – вспоминал затем Дрозд, – но пока было темно, нельзя было медлить. Я опять приказал: вперед, тихий ход. Крейсер чуточку двинулся».

Буи крохотными огоньками обозначали курс по углубленному проливу, крейсер мучительно пробирался по этому маршруту и в полночь окончательно застрял на мели. В конце концов буксиры его сняли, но он тут же уперся в банку, носом поверху. Три часа ушло, чтобы его вытащить.

На следующий день «Киров» пришел в Таллин, Дрозд был все еще на мостике[80].

Флот вовремя ушел из Риги. 29 июня немецкая танковая группа прорвалась в Ригу по Баусскому шоссе, ринулась к мосту через Даугаву (или Двину). Два моста были разрушены, немцы кинулись к железнодорожному мосту, который остался невредимым. В него тоже закладывали тонну сильной взрывчатки, но плунжер не сработал, и заряд не воспламенился.

Русские объединили несколько частей, входивших в 10-ю и 125-ю стрелковые дивизии, с полком НКВД. При поддержке бронепоезда им удалось уничтожить три немецких танка, поднявшиеся на мост. Затем лейтенант С.Г. Байков и отряд из семи саперов сделали новую попытку взорвать мост, на этот раз успешную, но при взрыве Байков погиб.

Фашистам не удалось напрямик войти в город, и они, обогнув его, двинулись с востока. Разбитые советские войска поспешно оставили Ригу и двинулись вдоль Псковского шоссе к Сигулде. 1 июля немецкий 26-й армейский корпус победоносно вступил в Ригу. Прошло десять дней войны, отмечал адмирал Пантелеев, а флот потерял все Балтийское побережье до Таллина. Теперь надо было вести смертельную борьбу за главную военно-морскую базу.

Пантелеев и другие командиры днем и ночью были заняты работой, но перед ними неотступно стоял беспощадный вопрос: что случилось на фронте, отчего такое внезапное, страшное отступление?

Красная армия отступает

Ленинградцы – если не все, то многие, убаюканные многолетней пропагандой советской военной мощи, – были, видимо, уверены, что Красная армия за несколько недель поменяется ролями с немецкими захватчиками и погонит их назад, к границам Третьего рейха. Это казалось естественным завершением тех историй, которые приводила «Ленинградская правда», в них рассказывалось о сбитых летчиках, утверждавших, что германские солдаты не хотят воевать, что немецкие рабочие подожгли военно-морские склады в Киле, что финские солдаты больше убегают в Красную армию, чем выполняют приказы своих командиров.

Даже ленинградские военные не ощущали, какая гигантская катастрофа начинает разворачиваться. Генерал Духанов понял это через пару дней после начала войны, беседуя с полковником Г.В. Михиным, начальником Ленинградского пехотного училища, отличным командиром, вскоре вписавшим свое имя в число славных защитников Ленинграда. И Духанов был поражен, увидев, что Михин ждет обратного движения потока войск на границах и не улавливает из официальных сводок, что немцы на сотни километров углубились на советскую территорию. На деле к вечеру 23 июня грозная немецкая 4-я танковая группа оторвала друг от друга на 136 километров 8-ю и 11-ю советские армии, клином врезалась между ними. А к 25 июня нацистские части проникли внутрь Прибалтийского особого военного округа (ставшего Северо-Западным фронтом), на 145 километров в сторону Двинска и на 150 километров в глубь России в сторону Вильнюса и Минска. В Ленинграде никто этого не знал. Газеты продолжали повторять, что германский пролетариат внутри нацистской армии восстанет против Гитлера и поможет СССР победить, что дух немецкой армии сокрушен. А в некоторых заводских газетах война изображалась как веселая шутка; даже в июле журнал «Ленинград» опубликовал неумелое юмористическое стихотворение, где все, что кругом происходит, было подано как фарс.