93 дня для тебя…

– Ой, брось. О цене заговорила. На парня времени хватало, и ты не жаловалась.

– Он не мешал.

– Ну-ну. Мне-то не ври. Скажи ещё, что вы от зари до зари книги читали да о высоких материях рассуждали.

– Не скажу. Но Антон всегда интересовался моими успехами и помогал чем мог. Ночью даже бутерброды готовил и кофе варил. – Недавно закончившиеся слёзы потекли с новой силой. – У-у-у, ма-ам, он мне раньше кофе в постель, а теперь «забирай свои вещи». Ма-а-ам!

– Тише дочка. Соседей всех перепугаешь воплями. Ну, будет. Знаю, тебе тяжело. Но надо держаться. Ты же у меня вон какая сильная выросла. А ещё умница, красавица. Я тобой очень горжусь. И Пьер тобой гордится. Он всем коллегам рассказывает какая у него падчерица золотая.

– Толку-то. Антон не считает, что я золотая. Небось змеёй подколодной называет теперь. А раньше котёнком называл.

– Значит так. Раз ты не в состоянии взять себя в руки, я вылетаю первым рейсом. Соберём твои вещи, съездим в деканат, попробуем договориться об отсрочке экзаменов. И вернёмся вместе в Париж. Встретишься здесь с друзьями, развеешься, и жизнь наладится. Решено. Давай прощаться. Я побегу собираться.

– А? Что? Куда?

– Не думаю, что возникнут проблемы с билетами. В крайнем случае полечу лоукостером.

– Мам, ты, конечно, приезжай, я тебе всегда рада. Но не поеду с тобой, ты только не обижайся.

Я неловко вытирала влагу под носом и ругала себя последними словами.

– Ну и что тебе делать одной? Мы с Пьером поддержим тебя, с нами всяко полегче будет, а там по тебе никто не скучает.

«А вдруг… Вдруг кто-то всё же скучает…, и мы помиримся».

– У меня есть Танюха.

– Тоже мне. Здесь у тебя друзей побольше, чем одна Танюха.

– Нет, мам. Не поеду. – Угроза переезда к маме моментально приструнила истерику. Рыдания закончились, и голова соображала гораздо быстрее. – Я столько готовилась. Осталось совсем чуть-чуть, закрою бакалавра и приеду.

– Точно? Не обманываешь?

– Как думаешь, Пьер найдёт для меня работу?

– Уже нашёл.

– Шутишь? Когда успел.

– Я же говорю, что он перед друзьями и коллегами без устали хвастает, какая ты молодчина. Так что без работы не останешься.

Последняя новость взбодрила особенно сильно. В родном городе я перебивалась переводами, но хотелось чего-то более глобального и постоянного, и хорошо оплачиваемого.

– Передай ему привет.

Мне пришлось несколько раз клятвенно заверить маму, что непременно прилечу после вручения диплома. И я поставила в памяти о-очень жирную галочку, двойную, нет тройную – больше никогда и ни при каких обстоятельствах не звонить маме, если я в истерике.

Глава 8

Суббота. День 3.

– Доброе утро. Я внизу, откроешь? – предупредила Антона по телефону, а через несколько минут с порога меня окутал плотный кофейный аромат. Во рту скопилась слюна, потому что из-за нервов я не позавтракала. Антон не расщедрился на приветствие, только глянул вскользь и пробурчал:

– Можешь не торопиться. Если что, я на кухне.

Жалкая надежда на то, что он изменит сомнительное в своей принципиальности решение, сдохла тут же. Глаза снова на мокром месте. Со дня нашей ссоры они толком не просыхали, успев выплакать, должно быть глубоководное море. Я понуро поплелась в спальню.

Ну что сказать, он точно не шутил и не передумал… Возле встроенного шкафа рядами теснились пустые картонные коробки.

– Да что ты за человек такой? – воскликнула я и ворвалась на кухню. Лицо полыхало бессильным гневом и несправедливостью. Я прижала ладони к щекам, чтобы остудить, но не помогало.

Антон же смотрел как-то безучастно, немного устало, тёмно-голубые глаза не зажигались при взгляде на меня. Тарелка с крошками возле раковины, на кухонном столе рядом с Антоном одинокая синяя кружка. Он никак не среагировал на моё появление. Словно я пшик, газовое облачко, дунь и нет.

– Ты даже не поленился и коробки притащил, чтобы от меня быстрее избавиться.

Скривив неприятную гримасу, из-за чего уголки губ некрасиво поползли вниз, он хотя бы перестал молчать:

– А куда ты собиралась складывать вещи? Вытаскивала бы из такси десятки пакетов и пёрла по лестнице? Если тебе так удобней, то, пожалуйста. Я хотел как лучше. Доплатишь таксисту, чтобы помог, или можно вызвать грузовое такси.

Ни разу в жизни, даже в разлуке с мамой, когда накатывала отчаянная тоска, что вой на луну казался спасением, я не чувствовала себя более одинокой, чем сейчас, стоя посреди кухни с опущенными руками, а неподалёку сидел Антон. Если бы на завтра назначили апокалипсис, наверно я бы не расстроилась, а вздохнула чуточку облегчённо. Мне, безусловно, жаль всех живых существ, включая простейших амёб, но переживать леденящее одиночество несоизмеримо сложнее. Почему мы с Антоном рассуждали, как лучше перевезти моё барахло, когда должны были говорить совсем о другом. Хотя бы про его нелепое предложение руки и сердца по телефону.

– Если ты хочешь как лучше, тогда поговори со мной. А ты приносишь пустые коробки, которые мало помогают с диалогом. Или «с глаз долой из сердца вон», так, Антон?