95-16

Кэрол широко раскрыла глаза при виде незваных гостей; она вскочила с тахты, силясь закричать, но не смогла произ­нести ни звука. Грубер побледнел, появившееся в первый мо­мент выражение гнева и удивления у него на лице быстро сменилось замешательством и страхом. Он пригладил растре­панные волосы и сделал движение, будто хотел подняться, но так и не встал.

Напряженную тишину нарушил крик Джонсона:

— Ах ты, развратный негодяй!

Грубер не отвечал. Он сидел, низко опустив голову, и был очень похож на нашкодившего школьника, застигнутого на месте преступления. Кэрол нервно кусала губы. Шель почувствовал тоже нечто вроде жалости. «Бедняга Кэрол! — подумал он.— В веселенькую же историю ты впуталась».

Джонсон не двигался с места. Тягостное молчание станови­лось просто невыносимым. Наконец Грубер превозмог испуг и хрипло спросил:

— Что вам надо?

Кэрол взглянула на Шеля так, словно только что его заметила. Журналисту стало не по себе, но он не отвел глаз.

— Двуличная тварь! — громко произнес Джонсон и сде­лал шаг вперед.

Грубер выпрямился. Он чувствовал, что должен каким-то образом защищать свое достоинство.

— Не стоит волноваться,— неуверенно моргая, начал он.— Давайте лучше поговорим спокойно.

— Заткнись! — рявкнул американец, подходя еще ближе. Ноздри инспектора раздулись, мускулы на широком лице задрожали, глаза сузились.

— Как вы смеете…

Джонсон замахнулся. Резкий удар прервал дальнейшие объяснения. Немец покачнулся, его лицо залила густая краска. Он сжал кулаки, пытаясь сдержать волнение, и бро­сил быстрый взгляд на неподвижного Шеля.

— Джонсон! — сдавленным от ярости голосом произнес он. — Ты ведешь себя, как скотина. Скажи, что тебе нужно, и убирайся отсюда.

— А ее я могу забрать или она уже стала твоей собствен­ностью? — Джонсон большим пальцем указал на Кэрол.

— Кэрол сама распорядится своей судьбой.

— Неужели? А сколько ты ей заплатил за ночь? Видно, немало, если судить по твоей гнусной физиономии!

— Пол! — резко поднялась со своего места Кэрол.— Разве я спрашиваю, сколько ты платишь за визит к своей секре­тарше? У тебя не может быть ко мне никаких претензий…

— Эту чепуху, конечно, он тебе нагородил? От такого негодяя ничего другого и не следовало ожидать!

— Скажешь, неправда? — вызывающе спросила Кэрол.

— Это не имеет значения.

— Джонсон! — вмешался инспектор. — Повторяю тебе последний раз: выкладывай, зачем пришел, а потом уби­райся.

Американец взглянул на него.

— Я тебя предупреждал, Грубер: руки прочь от Кэрол! — процедил он сквозь зубы.— В тот раз ты признал свою ошибку… А сейчас у меня только одно желание: плюнуть тебе в лицо!

— Вон отсюда! Немедленно! — взорвался Грубер.— Уби­райтесь!

Шель заметил, что Джонсон отвел назад руку. «Сейчас он его ударит…» — подумал он. Кэрол неуверенно отступила назад.

Удар был нанесен молниеносно. Грубер охнул и скорчился, но тут же овладел собой и, обхватив американца обеими ру­ками, попытался перегнуть его назад. Не сумев вырваться из тесных объятий, Джонсон ударил инспектора ногой. Про­тивники в остервенении сцепились друг с другом и с грохотом повалились на пол. Грубер ослабил хватку, но лишь для того, чтобы схватить американца за горло, а тот запустил пятерню в волосы немца и яростно принялся колотить его головой об пол.

— Сделайте что-нибудь! — умоляла Шеля перепуганная Кэрол.— Они же убьют друг друга!

— Нет уж! — ответил Шель.— Это их личное дело…

Грубер протяжно взвыл. Шель и Кэрол повернулись к катающимся по полу мужчинам. Джонсон надавливал боль­шими пальцами немцу на глаза и, тяжело дыша, пытался стать коленом ему на грудь. Грубер вслепую молотил кула­ками куда попало. В какой-то момент ему удалось согнуть ноги в коленях и изо всех сил оттолкнуть противника назад. Джонсон покатился по полу, с шумом переворачивая стол и стоявший за ним стул, но сразу же вскочил на ноги. Из глу­бокой раны на подбородке текла кровь, воротник рубашки был разорван, лицо искажено. Когда Грубер, сопя, встал, он одним прыжком подскочил к нему и кулаком нанес силь­ный удар в одутловатое лицо. Немец взвыл от боли и, прижав ладонь ко рту, тяжело упал на спину.

Кэрол вонзила ногти в ладонь Шеля. Джонсон склонился над Грубером и, не сводя с него глаз, следил за каждым дви­жением. Немец приподнялся на локтях, блуждающим взором огляделся вокруг и без чувств повалился на пол.

Американец отвернулся и исподлобья поглядел на всхли­пывающую жену.

— Перестань,— спокойно сказал он.

Подняв одной рукой перевернутый стол, он уселся за него, с трудом переводя дыхание.

— Мерзавец! — уже беззлобно проворчал он.— Думал, что так ему все и сойдет с рук.

Шель подошел к Груберу, взял его под мышки и поволок на тахту. Потом обратился к Кэрол:

— Займитесь, пожалуйста, инспектором, нужно привести его в чувство.

Молодая женщина послушно поднялась и, держась неесте­ственно прямо, вышла из комнаты. Вскоре она вернулась с та­зом и полотенцем. Шель зажег две сигареты и сунул одну в рот американцу. Джонсон жадно затянулся.

— Открой окно, Ян,— сказал он.— Надо проветрить эту конюшню.