95-16

— Пст! — прервал его американец, прислушиваясь. — В саду кто-то есть. Я слышал шелест за окном. Оставайся здесь и делай вид, будто продолжаешь со мной разговари­вать, а я тихонько выйду наружу.

Он на цыпочках подошел к двери и беззвучно отворил ее.

— Грубер сказал нам неправду, — начал Шель, обраща­ясь к пустой комнате и стараясь придать словам обыденное звучание. — Однако я не думаю, чтобы он был вдохновителем либо главным действующим лицом… Ведь он хотел уехать из Гроссвизена, бросить работу… По всей вероятности, инспек­тор рассчитывал на щедрое вознаграждение. Он, видимо, со­бирался шантажировать доктора, для которого возможность получить эти документы была вопросом жизни или…

В этот момент до него донесся шум драки и приглушен­ный крик:

— Ян! Ян!

Не медля ни секунды, Шель выскочил в коридор, а оттуда в сад. Было темно. С обеих сторон чернели кусты. Справа за­маячила неясная тень. Шель напряг зрение, но вдруг все вок­руг него закружилось. От внезапного тупого удара но макуш­ке внутри черепной коробки словно взорвалась брызжущая во все стороны искрами петарда. Беспомощно взмахнув рука­ми, он упал на землю.

Влажная прохлада компресса немного уменьшила разди­рающую голову боль. Шель постепенно приходил в себя. Он приоткрыл глаза, едва различая неясные очертания предме­тов. Область, доступная его мышлению, то сужалась, то рас­ширялась синхронно с ритмично пульсирующими толчками в голове. Рояль, книжный шкаф, склонившееся над ним лицо Кэрол… Шелю казалось, что теплые волны подымают его в эту комнату из иного мира, находящегося где-то глубоко внизу.

— Кэрол!

— О, наконец-то! — Женщина присела на краешек тах­ты и погладила его по щеке. — А я уже начала беспокоить­ся. Может быть, стоило вызвать врача, но я не могла решиться…

— Пол! Где Пол?

— Лежит в спальне. Нет-нет, ничего опасного, — предуп­редила она вопрос Шеля. — Зато мне начинает надоедать перевязывать ваши шишки. Вы не могли бы для разнообразия напиться до бесчувствия или сделать еще что-нибудь в этом роде?

Шель попытался улыбнуться, но движение мускулов на лице вызвало новую волну боли.

— Черт побери! — прошипел он.

Кэрол без лишних слов сменила компресс у него на лбу.

— Что случилось? — спросил он.

— Откуда я могу знать? Я оставила вас здесь, приняла полтаблетки люминала и вскоре крепко заснула. Разбудил меня какой-то шум — мне показалось, что хлопнула дверь. Я проснулась и стала прислушиваться, беседуете вы еще или нет. Но в доме было тихо, слишком тихо. Тогда я окончатель­но пришла в себя и вышла посмотреть, что вы делаете. Ком­ната оказалась пустой; вас обоих я нашла в садике. Вы ут­кнулись лицом в землю, вытянув перед собой руки, а Пол упал навзничь, и голова его очутилась на клумбе с астрами. Я приволокла вас домой. Еще не успев прийти в себя, я заме­тила, что во дворе что-то дымится. Я помчалась туда и… — угадайте, что горело?

Догадаться было нетрудно. Шель посмотрел на стол: че­модан исчез!

Кэрол проследила за его взглядом.

— Да, кто-то развел костер из этих ваших документов. Спасти ничего не удалось. Когда я прибежала, догорали последние бумаги, остался один пепел.

Шеля охватила безрассудная ярость. Он поднялся и, не обращая внимания на то, что темная волна порой затуманива­ла сознание, выбежал из комнаты. Порывы ветра развеяли об­горелые клочки бумаги по всему двору. На закопченных камнях чернел обуглившийся чемодан. Журналист в сердцах пнул его ногой.

— Опять невезение! Опять! — хрипел он, испытывая ребя­ческое желание затопать ногами.

На пороге дома появилась Кэрол.

— Стоит ли так волноваться? — спросила она. .

— Стоит ли! Вы же ничего не понимаете! Это были необы­чайно важные бумаги!

— Они уже доставили вам немало хлопот. Быть может, к лучшему, что со всем этим покончено.

— Вы ничего не понимаете! — упрямо повторил Шель, пытаясь сдержать раздражение.

— Согласна. Я многого не понимаю. Например: откуда вы узнали, что я поехала с Грубером?

Не найдя, что ответить, Шель пожал плечами, бросил последний взгляд на почерневшие, искореженные остатки че­модана и вернулся в дом.

— Можно зайти к Полу?

— Конечно, только я не знаю, пришел ли он уже в себя.

Они вошли в спальню. Джонсон, как был в костюме, ле­жал на одной из кроватей. Дышал он тяжело, но ровно и был похож на человека, погруженного в глубокий сон.

— Ничего не поделаешь, — вполголоса произнес Шель.— Вам придется еще некоторое время побыть в роли сестры ми­лосердия.

— А вы куда же?

— Мне нужно уладить одно важное дело. Герой этой исто­рии, вероятно, собирается улизнуть.

— Будете продолжать борьбу с ветряными мельницами? Вы неисправимы! А не лучше ли отдохнуть на удобной тахте и поговорить с Кэрол о делах, которых она не понимает? — усмехнулась она.

Шель взглянул на Джонсона.

— В других условиях я бы это сделал с удовольствием.

— Это отказ?

Кэрол начинала раздражать Шеля. После неприглядной сцены у Грубера она казалась ему значительно менее при­влекательной.