99 имен Серебряного века

Владимир Набоков считал, что Ходасевич — «крупнейший поэт нашего времени, литературный потомок Пушкина по тютчевской линии, он останется гордостью русской поэзии, пока жива последняя память о ней».

Действительно, в отличие от акмеистов, символистов, футуристов и прочих «истов» начала XX века у Ходасевича кристально чистый пушкинский слог и тютчевское, космическое восприятие жизни. Но при этом неизменная тревога, ожидание и печаль:

Все жду: кого-нибудь задавит
Взбесившийся автомобиль,
Зевака бледный окровавит
Торцовую сухую пыль.

И с этого пойдет, начнется:
Раскачка, выворот, беда,
Звезда на землю оборвется,
И станет горькая вода.

Прервутся сны, что душу душат.
Начнется все, чего хочу,
И солнце ангелы потушат,
Как утром — лишнюю свечу.

Кто-то определил Ходасевича как поэта одной темы — неприятия мира. Отчасти это верно. Во многих его стихах буквально клокочет протест против зла, разлитого в мире, и одновременно почти ледяное бессилие исправить все несправедливости и несуразности бытия.

Мне невозможно быть собой,
Мне хочется сойти с ума,
Когда с беременной женой
Идет безрукий в синема…

Или другая вариация на ту же тему:

Счастлив, кто падает вниз головой;
Мир для него хоть на миг — а иной.

Но, как часто бывает, современники не слишком ценили Ходасевича («большое видится на расстоянье»). Адепты авангарда считали его стихи «дурно рифмованным недомоганием». Острослов князь Святополк-Мирский назвал его «любимым поэтом всех тех, кто не любит поэзию». Язвительная Зинаида Гиппиус частенько бранила его в печати. Но больше всего Ходасевичу досталось от советских критиков. Его, как эмигранта, клевали нещадно. В советской России Ходасевич проходил как «один из типичных буржуазных упадочников», как «нытик мистицизма». Один критик договорился до того, что-де ахматовы и ходасевичи «организуют психику человека в сторону поповско-феодально-буржуазной реставрации».

Литературная энциклопедия (1975) не могла совсем замолчать крупнейшего русского поэта, но привела о Ходасевиче лишь небольшую заметку, в которой выделила его «резкое неприятие действительности, в т. ч. советской». Инкриминировали ему, что он с 1925 года перешел в «лагерь белой эмиграции, эволюционируя все больше вправо». И в конце навесили ярлык: «Вера в незыблемость культурных ценностей сочетается у него с мыслями о безысходности бытия (какая может быть безысходность, когда социализм на дворе, — читалось в подтексте), лирическая обнаженность — с чертами усталости и цинизма, лаконизм поэтических средств — с суховатостью и дидактизмом».

Вот такая оценочка. Умели унижать советские литературоведы, ничего не скажешь.

Последняя книга Ходасевича — «Поэтическое хозяйство Пушкина» — вышла в России в 1924 году. Затем долгий период замалчивания, в то время как на Западе Ходасевич издавался широко. Прорыв произошел в пору перестройки и гласности. В 1989 году вышла книга Ходасевича в большой серии поэтов, в 1991-м — большой том «Колеблемый треножник», в 1997-м собрание сочинений в четырех томах. Ходасевич вернулся…

Вернемся и мы к началу. В автобиографии, написанной в ноябре 1920 года, Владислав Ходасевич писал:

«Родился я в Москве 16 мая 1886 года. В 1904 г. окончил Московскую 3-ю гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета. Осенью 1905 г. перешел на филологический факультет. Однако политические события того времени сделали университетскую работу невозможной, а впоследствии, когда университет вновь открылся, мне пришлось вскоре покинуть его, отчасти вследствие обстоятельств личной жизни, отчасти из-за болезни (туберкулез).

Моя литературная деятельность началась в 1905 году. С тех пор я помещал свои стихи, а также критические и историко-литературные работы во многих изданиях, между прочим — в „Весах“, „Золотом руне“, „Перевале“, „Образовании“, „Современнике“, „Аполлоне“, „Северных записках“, „Русской мысли“, „Русских ведомостях“, „Утре России“, „Новой жизни“ и др.

Отдельными изданиями вышли три сборника моих стихов: „Молодость“ (1908, М.), „Счастливый дом“ (1914, М.) и „Путем зерна“ (1920, М.), а также около 15 томов переводов (с француз. и польского)…»

Далее Ходасевич указывал названия некоторых историко-литературных работ — о Пушкине, о Державине, о графине Растопчиной и о других поэтах. Здесь следует прибавить, что за всю свою жизнь Ходасевич написал более 400 статей и рецензий, более 80 статей о своем кумире Пушкине.