В трудные послереволюционные годы он продолжал заниматься философией и читал лекции в Петроградском и Народном университетах, а когда его уволили из Пертроградского университета, испытал сильное нервное расстройство. По совету врачей Лосский намеревался отправиться на лечение в Карлсбад и уже имел чехословацкую визу, как… далее процитируем записки сына философа — Бориса Лосского «Наша семья в пору лихолетия»:
«…Оставалось дождаться своевременно испрошенного паспорта на временный выезд за пределы РСФСР. Потому его не удивило и не очень взволновало получение 16 августа вызова явиться, по всей видимости, для выполнения соответствующих формальностей, на Гороховую, 2, где помещалось ГПУ. На следующее утро он туда отправился в сопровождении матери, не преминув все же с нами попрощаться… За пропуском в главное здание родителям нужно было обратиться в дом напротив, и выдан он был одному отцу. Мать же, прождавши долго и напрасно его выхода из номера 2, отправилась на Кабинетную, где узнала, что накануне на нашей квартире был длительный обыск…»
А тем временем Николая Лосского посадили в арестантскую камеру. Потом выпустили. А потом — на «философский пароход» и вон из России. Лосский попал в «Список антисоветской интеллигенции г. Петрограда» (24 человека) и против его фамилии было начертано: «Профессор Петр. университета. Редактор журнала „Мысль“. Идеологически вредный».
Вредный — значит, России не нужный. 15 ноября 1922 года на немецком пароходе отплыли на чужбину вместе с Николаем Лосским его коллеги-философы Лев Карсавин и Иван Лапшин, юрист Боголепов, почвовед Одинцов, экономист Бруцкус, агроном Велихов, журналист Изгоев и другие, срезанный большевистским ножом цвет нации.
В Прагу Николай Лосский попал в 52 года. Там он продолжал научную и преподавательскую работу. Получал профессорскую стипендию из фонда «Русской акции», а также единовременные пособия из канцелярии президента. Оба чехословацких президента — сначала Массарик, потом Бенеш были не чужды философии и ценили труды Лосского. Среди поздних его книг следует указать: «Мир как органическое целое» (1917), «Логика» (1924), «Основы интуиции» (1927), «Ценность и бытие» (1931), «Типы мировоззрений» (1931), «Диалектический материализм в СССР» (1934), «Бог и мировое зло» (1941), «Достоевский и его христианское миропонимание» (1953), «Характер русского народа» (1957)… Много занимался Лосский и историей философии — в 1951 году в Нью-Йорке вышел его солидный том «History of Russian philosophy».
После Второй мировой войны Лосский переехал в США, преподавал философию и историю русской философии в Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке, удостоился почетного членства в «Международном обществе Марка Твена».
Последние 5 лет Николай Лосский находился на попечении в Русском доме Сент-Женевьев-де-Буа. «Последний из могикан», из плеяды тех, кто создал выдающуюся мыслительную культуру, духовно-философское миросозерцание, переживаемое и осмысливаемое всем светом по сей день, ушел из жизни в возрасте 94 лет.
Несколько слов о сыновьях Николая Лосского. Борис Лосский в своих записях вспоминает обыск в их доме накануне выезда из России: «Присутствовавшая при обыске няня рассказывала, как чекисты рылись в комнате, где жили мы с братом, и она им сказала, что мы много читаем и наверное будем учеными, один из них презрительно процедил: „Это еще бабушка надвое сказала, учеными или сапожниками“. И думается, что действительно на нашу долю верных кандидатов на „лишенство“ не выпало бы ничего хорошего, если бы мы не уехали с родителями за границу».
Старшему сыну Владимиру на день отъезда было 19 лет, младшему Борису — 17. Владимир Лосский стал религиозным философом, богословом, возглавлял Братство Св. Фотия. Участвовал в антифашистской борьбе. Автор многочисленных статей и книг. Младший Борис стал искусствоведом и историком архитектуры. Закончил Сорбонну. Был хранителем музеев городов Тура и Амбруаза, а затем хранителем национального дворца-музея в Фонтенбло. Кавалер Почетного легиона… Очень уважаемые и именитые люди. Не сапожники.
ЛУНАЧАРСКИЙ
Анатолий Васильевич