99 мир

Задумывая это, Лука надеялся, что запущенный миф про антидот заставит заговорщиков отказаться от будущих отравлений. Изученные после воскрешения логи показали, что и метаморфизм не всесилен. Может попасться очередной неизвестный Колесу яд, и тогда все закончится гораздо хуже.

— Моя репутация при дворе может ослабеть, если… повелитель перестанет проводить со мной время, — лукаво сказала девушка. — Теперь, когда я вижу, сколь великодушным вы можете быть, я… поменяла свою точку зрения, и если повелитель пожелает…

Перед глазами Луки всплыла и исчезла строчка:

Очки Тсоуи: +1. Текущий баланс: 23.

Что-то незримо изменилось во вселенском балансе гармонии. Впрочем, не только незримо.

Та, кто часа три назад с ненавистью плюнула ему в лицо, сейчас поднялась, с ногами забралась на кровать, изящно прогибая в тонкой талии спину и выпячивая немаленький зад, на четвереньках переместилась Маджуро за спину и запустила руки ему под тунику. Ее нежные пальцы пробежались по груди императора и спустились ниже. Горячее дыхание и жаркий шепот в ухо пробудили желание. Еще немного, и Лука бы с головой отдался страсти, но их прервали.

В дверь постучали, и голос Ленца вернул императора к насущным делам:

— Мой повелитель, у меня важные новости о семье мальчика. Требуется ваше решение.

Кейриния проурчала что-то недовольное и подняла глаза. Лука бросил на нее взгляд и впервые в жизни осознал, что женщина его хочет. Вряд ли дело было в том, что он привлекает ее физически, стрельнуло рациональным из наследия Эска. Скорее, это влечение к его могуществу заставляет ее зеленые очи разгораться огнем.

— Оставайся здесь и отдыхай, — сказал император. Одернув тунику, он резко встал. — Ждите! — крикнул он Ленцу и направился к дверям.

— Поросенок… — протянула фаворитка. — Не задерживайся, я вся горю!

— Никаких «поросят» более, Кейриния, — машинально заметил Лука и ревниво прищурился. — Прикройся. Никто не должен видеть тебя без одежды, кроме меня.

— Простите, повелитель! — Девушка нырнула под покрывало. — Есть еще кое-что…

— Что? — Император нетерпеливо обернулся, держа ладонь на ручке двери. Мыслями он уже был далеко, где-то с мамой и сестренкой, и думал, что он им скажет. — Скорее!

— Нам надо обсудить ваше поведение, повелитель, — она заговорила шепотом, чтобы ждущий за дверями Ленц не услышал. — Вы всегда звали меня Кеей и никогда Кейринией. Вы всегда завтракали один, заставляя других стоять во время трапезы. И вы никогда не звали Гектора и Ленца по имени… Вообще никого. Вы изменились. Есть еще мелочи, но о них могу знать только я, и они означают, что… — Девушка замолчала, поняв, что сказала лишнее.

— Означают, что я не Маджуро?

— Я такого не говорила!

— Но ты имела в виду именно это.

— Нет, повелитель, все не так! — Она соскочила с кровати и кинулась на колени. — Простите меня, повелитель, я глупая женщина с куриными мозгами, болтаю всякое…

— Встань, Кейриния, и вернись в кровать, — Лука протянул ей руку и помог подняться. Импульсивно он обнял ее и прошептал: — Все в порядке, не переживай. В твоих словах есть доля истины, но объяснение куда проще, чем ты подумала. Мы вернемся к этой теме позже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Первоначальное желание открыться быстро сдуло холодом рассудка — рассказывать о своих сверхспособностях и истинной сущности еще и ей… Будь Эск рядом, он бы взбесился и привел Луке сотни примеров того, как женщины губили мужчин, но странника не было, и из его опыта проявилась только одна мысль: это не только глупо, но и небезопасно. Женщины непостоянны, они часто принимают эмоциональные решения, и самый большой секрет Маджуро перестанет быть секретом в тот же миг, как эта ласковая и совсем неглупая девушка узнает правду. Он скажет ей, что после перелива помнит не все. Это должно послужить правдоподобным объяснением.

Ленц нетерпеливо ходил по большой комнате, где совсем недавно завтракал император. Когда тот появился, лекарь открыл рот, но был остановлен поднятой рукой Маджуро Четвертого. Ему не терпелось узнать, что с его семьей, но здесь было слишком много ушей.

— Предлагаю выйти и подышать свежим воздухом, — сказал Лука и указал в сторону панорамного окна. — Думаю, на террасе воздух достаточно свежий.

Понятливо кивнув, глава имперских медиков последовал за ним. С террасы открывался поразительный вид на спокойный зеленоватый океан, простирающийся с террасы на весь обзор. По округе разносились крики чаек. Восхищенный Лука совсем забыл, зачем вышел, и долго стоял, полной грудью вдыхая будоражащий морской воздух. Ленц терпеливо ждал.

Осознав присутствие медика, император спохватился. Мама! Кора!

— Докладывай, Ленц, — сухо сказал он, стараясь скрыть волнение.