99 мир

— Пацан покажет дорогу, — сказал император, забравшись в карету, и добавил: — Трогай!

Маршрут, прокладываемый согласно коротким указаниям мальчика, был крайне запутанным. Керлиг подумал, что сам бы в жизни не нашел нужных поворотов, терявшихся между убогими лачугами. В который раз он восхитился Ленцем, который этим утром поехал один, быстро нашел нужное место и вернулся целым.

Наконец чумазый пацан велел остановиться.

— Дальше не проедете, — сказал он и злорадно добавил: — Застрянете. Так что идите пешком.

Проводник спрыгнул и был таков. Пока Керлиг размышлял, идти ли ему самому проводить императора или остаться охранять экипаж, за него все решили:

— Стереги карету, — приказал повелитель.

Ничуть не смущаясь, он потопал по грязи вдоль по улице. Утопая по голень в липкой жиже, Маджуро уверенно перешел через дорогу, а вскоре исчез, зайдя в дом. Через пару минут оттуда вышел незнакомый мужчина и изваянием застыл у входа.

Императора долго не было. Керлиг, поначалу бдительно следивший, чтобы никто из местных бродяг к нему не подкрался, окончательно разомлел и задремал. Его разбудили мухи, нагло начавшие ползать по лицу. Он прихлопнул одну и продрал глаза. Повелитель еще не вернулся.

Солнце заметно сдвинулось по небосклону к западу, когда к карете подошли три человека: император, незнакомый мужчина и высокая женщина, поддерживаемая ими с двух сторон.

Повелитель помог ей устроиться, а сам забрался с другой стороны. Незнакомец сел рядом на козлы.

— Я поведу, — сказал он. — Смотри по сторонам, здесь небезопасно… для таких, как ты.

Керлиг кивнул. Ленц говорил ему, что женщина в последней стадии болотной лихорадки. В таком состоянии и дышат-то через раз! Но эта хоть и выглядела истощенной, никаких симптомов болезни не проявляла. Она была абсолютно здорова, это лучший выпускник медицинского факультета университета мог сказать с уверенностью.

Под управлением незнакомца, пояснившего Керлигу, что он тоже человек Ленца, карета быстро выбиралась из трущоб. Краем уха секретарь слышал, как император врет женщине, что с ее сыном все в порядке. Та стала торопливым речитативом спрашивать о дочери, сестре Луки, но и здесь император ее лицемерно успокоил, пообещав, что ту найдут и тоже привезут во дворец.

— Теперь у вас все будет хорошо, Приска, — заверил ее Маджуро. — Не о чем беспокоиться. И стирать чужое белье вам больше не надо, у вас будет полное имперское обеспечение!

«Это не мое дело, — подумал Керлиг. — Видимо, вся семья Децисиму — подходящие доноры». Правда, непонятно, к чему была эта таинственность и личное участие императора, но к его причудам можно было давно привыкнуть. Впрочем, когда они снова проезжали то место, где их закидали камнями, до Керлига дошло, к чему все это. Повелителю захотелось стать ближе к народу, поиметь дешевой популярности? Что ж, учитывая усиление Рециния, ход понятный.

— Аве, император! — горланил тот плюгавый мужичок. В руке он держал кувшин с пойлом, купленный, видимо, на подачку повелителя. — Пресвятая мать, храни нашего императора Маджуро Четвертого, милостивого и великодушного!

К удивлению секретаря, прочие оборванцы горячо поддерживали плюгавого и тоже выкрикивали что-то подобное. Керлиг обернулся и сам не понял, как у него вырвалось:

— Что вы им сказали, повелитель?

Маджуро погладил женщину по плечу и поднял голову. К счастью, гнева в его глазах не было, только… радость? Повелитель улыбнулся и ответил:

— Керлиг, ничего такого, за что тебе стоило бы переживать.

— Но все же?

— Объявил, что по указу императора с сегодняшнего дня лечение всех подданных Империи становится бесплатным. Ведь что может быть важнее здоровья народа?

Секретарь открыл рот, закрыл, снова открыл, но все, что готово было вырваться, виделось ему абсолютно неуместным.

— Правильно, Керлиг, — кивнул повелитель. — Ни-че-го.

Глава 27. Постоянная величина

Весь путь до дворца Лука старался коснуться матери и даже взял ее за руку, но та, вздрогнув, освободилась и отсела подальше. И ее можно было понять. Не зная, где сын и что с Корой, она не находила себе места, и нелепые ухаживания жирного доктора казались ей неуместными. Да и слова о том, что с Лукой все в порядке, ее явно не убедили. Это император хорошо почувствовал, можно сказать, увидел в глазах. От матери исходило недоверие, и даже то, что он ее вылечил, ничего не изменило.

Когда Лука только вошел в хижину, она даже не понимала, что происходит и какой сейчас день. Похоже, она совсем не помнила последних нескольких суток. В ее горячечном разуме события слились, наслаиваясь друг на друга: Кора в тюрьме за кражу яблока, несколько суток на ногах за стиркой белья, чудесное выздоровление Луки, обвинение в нападении на Карима, суд над сыном, пропажа Коры и…