999. Последний хранитель

— Я хотел поговорить с синьором де Мола.

— Мне очень жаль, но доктор де Мола больше не занимается этим магазином. Здесь теперь другой владелец.

— А синьор Вольпе еще работает?

— Нет. Извините, но, сказать по правде, я такого даже не знаю.

Цугель, по свойственной ему привычке, принялся лихорадочно соображать, но на ум ничего не приходило.

Оба исчезли… Вот этого он не предусмотрел.

Однако ответ пришел сразу и совершенно неожиданно:

— Сюда все еще приходит почта на имя доктора де Мола. Кто-то ее забирает и, видимо, относит ему, вот только не знаю, куда именно. Если хотите, можете оставить письмо.

— Спасибо, вы очень любезны.

Это была та самая мысль, которой ему недоставало.

— Садитесь. Здесь, конечно, не очень удобно, но бумага и ручка всегда найдутся.

Цугель тщательно запечатал конверт, надписал его и вышел. Струйки мелкого, нудного дождика потекли по безбровому лицу, как слезы. Противнее всего было ощущать бритый череп. Вода стекала с него за шиворот так быстро, что рубашка сразу намокла. В трамвае он попытался вытереть голову рукавом, но черная кожа мало подходила для этих целей.

Надо поскорее избавиться от этого пальто, в нем он похож на немца или на итальянца, который, как мартышка, пытается подражать фашистам. Полные то страха, то зависти взгляды прохожих были более чем красноречивы. Стоит отказаться от этого символа и подумать о каких-нибудь других. Об американском орле, например. В конце концов, обе птицы похожи, только у американского орла нет над головой короны из свастики.

Едва Цугель вышел за дверь, человек в очках позвонил по телефону.

— Он здесь был и оставил письмо для Джакомо.

— Вскрой его! Что там написано?

Воцарилось долгое молчание, потом послышалось:

— Книга у него, Гавриил. Он собирается торговаться. Оставил свой адрес.

— Я же говорил, что надо надеяться! Я предупрежу Джакомо. Он снова вступает в игру.

В магазине радио продолжало во весь голос петь о любви, чередуя эти рулады с пылкими пассажами о преступлениях евреев. Все они сводились к тому, что всякое терпение небезгранично, рубеж уже перейден. Многие семьи спрашивали себя, в чем их вина. Но были и такие, кто предполагал, что это старые грехи теперь выплывают из тени веков, как древнее проклятие. В тесном кругу «Омеги» не сомневались: что-то готовится, и это «что-то» достаточно быстро омрачит весь мир.

~~~

На дороге в Лион

Пятница, 17 августа 1487 г., и последующие дни

— Отсюда можно ехать двумя путями, эччелленца, — сказал Марцио из Пизы. — Я лично двинулся бы через Пасть, но можно и на Кастелло дель Дельфино.[71]

— А как быстрее?

Они находились возле Кастелло Рейно, где надеялись сменить усталых лошадей, но от этого форта остались одни дымящиеся развалины. От тлеющих головешек поднимался жар, отдававший горелым жиром.

— Через Пасть, но нас слишком много, и у нас нет лошадей, приспособленных к такой дороге.

— Ну и?..

Новый хозяин хорошо платил, но вел себя как самодур и не внушал никакого доверия. Если бы не обещанная премия, Марцио сделал бы все, чтобы помешать ему догнать тех путников.

— Я думаю, надо ехать через Кастелло дель Дельфино. Дорога длиннее, но в это время года лучше. По пути есть почтовая станция. Там мы сможем сменить лошадей.

— Мне придется положиться на тебя, Марцио. Но гляди не ошибись, иначе плату получишь плеткой!

— Что вы, синьор! Спина мне еще дорога. Если лошади выдержат, к вечеру будем в Бриансоне, в Эскартоне. Те, кого вы ищете, обязательно поедут мимо. Если повезет, мы окажемся там раньше их.

— Если они окажутся в Париже раньше нас, то я уже ничего не смогу сделать. Запомни! Вперед! Надо завершить это дело.

* * *

Ущелье под названием Пасть показалось Джованни входом в ад. Расщелина между серых скал, как рана, разрезавшая гору, была невидима для тех, кто о ней не знал, и очень глубока. Держа коней под уздцы и закрывая им глаза, путники медленно прошли туннель, рискуя в любой момент попасть под камнепад. И если у входа в туннель от камней, дрожа, поднимались струйки горячего воздуха, то здесь их обволок густой туман, в котором почти ничего не было видно. Туннель понемногу поднялся, и перед путниками раскинулись зеленые луга с голубыми пятнами озер. В одном из озер они напоили лошадей и напились сами, а потом осторожно спустились в долину по крутой тропе. Им попадались летние загоны, в которых паслись тучные дойные коровы. Обитатели деревень, женщины и детишки, немногим уступавшие в комплекции своим животным, радостно махали руками. Наконец перед ними на скале появился Бриансон, окруженный массивными стенами.

Дадо как на крыльях подлетел к Джованни, и вид у него был такой, словно он только что выиграл рыцарский турнир.

— Через неделю будем в Париже.

— Ну, положим, дней через десять, — поправил его Вальдо. — Не люблю давать обещания, если не уверен, что с точностью смогу их выполнить.

— Мне достаточно попасть в Париж до конца месяца, пока не начались занятия в университете.

— Попадете, граф. Это я вам обещаю.

* * *