99942 [СИ]

Вызов поступил в 17:54. Оперативный дежурный принял звонок из милиции, куда обратился потерпевший, выслушал, прочистил горло, проверил связь "Фу-фу!" (в этот момент сидящие "на ремне" сотрудники дружно начали молиться, чтобы "фу-фу" оказалось предвестником какой-нибудь мелочи, решаемой внутри здания Следственного управления) и безапелляционно заявил в микрофон: "Следственная группа на выезд!". И повторил, падла! Вздохнули, матернулись, взяли водителя и поехали в…

– …в глухомань нас везут, – зевнул Глебов, который выглядел свежее всех. Возможно, помогали мечты о холоднющем пиве. – Долго ещё?

Машина, как по приказу, остановилась.

– Вот, твоими молитвами, – сказал Максим и открыл дверь.

Падал снег – белый, привычный, отрезвляющий. Дюзов надел шапку и застегнул бушлат. Дачный посёлок встретил припорошенными скатами черепичных крыш и удушающим безмолвием, которое нарушил скрипучий голос.

– Сюда, сынки, сюда!

Старик напоминал постаревшего почтальона из вымышленного Простоквашино, его добрую версию с велосипедом. Глаза дедушки были живого василькового цвета, как полоска на фирменных тёмно-синих брюках следователя.

– Не браните старика, милчеловеки, не браните дюже, – суетился у забора потерпевший. – Виноват, ох, виноват. Попутал бес, ошибся старик. Вы заходите, заходите, сынки!

– Твою ж мать, – выдохнул Жмурко.

Следственно-оперативная группа просочилась в калитку.

– За что тебя не ругать, отец? – спросил Максим, мысленно сокрушаясь, что не оказался сегодня "невыездным": корпел бы над постановлениями, уведомлениями и карточками, максимум, допросил бы одного-двух задержанных.

Дед не ответил. "Глуховат, что ли?"

Максим присмотрелся к дому. Тканевые растяжки на столбах и зданиях он увидел ещё из машины, но потом отвлёкся на старика. "ПОМОГИТЕ! НЕЗАКОННЫЙ СНОС! нарушаются КОНСТИТУЦИОННЫЕ права граждан!" – гласила надпись, выполненная большими красными буквами на белом полотне.

Дачный посёлок плохо вписывался в будущее "Большой Москвы", его хотели снести уже который год, но жильцы упорно сопротивлялись напору столичного капитала и фантазий. Хозяин ветхой усадьбы, видимо, особо рьяно. Дом доживал свой век, вместе с деревенской тишиной, жаром бань и заснеженными яблонями.

– Воюет здесь?

– А? Что? – не понял или не расслышал старик.

– Сносить хотят?

– А-а. Хотять, гады… Но мы против! Мы не дадим! Я всю жизнь здесь, хорошо тут: огородик, вода, газ, канализация, всё есть. А дадут квартиру – гараж там будет? Фигушки! За паркинг плати!

– Ясно.

Старожил, не забывший слово "паркинг", провёл по мощёной дорожке и впустил в прелое тепло дома.

– Не браните, сынки, – по новой завёл пластинку старик. – Нашлись, нашлись рубли заветные. Думал невестка украла, эта змеюка может, поверьте, вижу, как смотрит, на дом, на машину… С сыном гостила, а как только уехала, я сразу тайничок проверил – а там шаром покати. Я и позвонил, вызвал, не браните дюже. Память совсем не та стала, дырявая, что штаны после дроби в зад… Нашлись, нашлись деньжата, я же сам и перепрятал, как раз к приезду… змеюки этой. Ужзвиняйте. Прошу!

– Это что, отец? – спросил Максим, прекрасно всё понимая.

Посреди комнаты, в которую они прошли не разуваясь, стоял накрытый стол, подбочененный лавками. Самогон-соленья, картошечка-поджарочка, хлеб-соль.

– За стол, сынки! Отблагодарствовать вам надо! Первачом! В мороз, в снег поехали, помочь хотели, да вот как вышло. Как не уважить, милчеловеков?

Повисла звенящая хрусталём пауза. Кажется, все смотрели на Максима. Дюзов же, глядя на "накрытую поляну", прислушивался к себе. Самочувствие было поганым. Бутылка мутного первача – запотевшей.

"Не пьянства ради…"

– Можно и уважить, – согласился Максим и повернулся к участковому. – Позови Викинга.

Глебов кивнул и пошёл за водителем, кадык участкового судорожно подёргивался.

***

Обратно ехали сытые и довольные. Даже "Скажи-Самогону-Нет" Богданов и Жмурко. Глебов напевал что-то из народного, невнятно, но с душой и простором. Водитель, которого за огромные усища и любовь к раннесредневековой истории скандинавских мореходов прозвали в управлении Викингом, закурил, выключил радио, вставил флешку, вывел звук на громкоговоритель (модернизация Викинга) и дал окрестностям Высоцкого: "Чуть помедленнее кони…" Трясло меньше, разговаривалось душевней. В темнеющем небе замерло сито с поздним снегом.

– Заправка скоро будет, заскочишь, – попросил Максим водителя. – Сигарет надо купить.

Викинг глянул на мятую пачку "Русского стандарта" на приборной панели и кивнул.

– Бак заодно накормим.