99942 [СИ]

Она взяла букет и, продолжая плакать, ушла на кухню, наверное, за вазой. Максим проводил её взглядом и беспомощно уставился на экран. Тот ещё не успел "заснуть". Маша набирала какое-то письмо. Он приблизился, присмотрелся и не поверил своим глазам.

В этот момент экран почернел от "скринсейвера", Максим толкнул мышь, но вместо письма увидел приглашение ввести пароль. Во рту пересохло, он облизал губы, с силой провёл рукой по лицу и направился на кухню.

Она встретила его в дверном проёме, обняла, стиснула и начала исступлённо целовать. Странные, солёные поцелуи сквозь слёзы. Затем она прижалась к нему ещё сильней, словно хотела погрузиться, раствориться в нём:

– Где же ты был раньше? – спросила она шёпотом. – Уже так поздно…

Максим хотел спросить о письме, но вместо этого сжал зубы. Нельзя. Не сейчас. Он уставился в стену – на календарь. Шестнадцатое было обведено жирной красной линией, а сегодня было четырнадцатое, плюс восемнадцать градусов Цельсия за окном, ясное небо и хмурая дождливая тучка в прогнозе на вечер.

– Водку будешь? – спросила Маша.

– Угу, – кивнул Максим.

Пакет с вином, лучшим, что было в винной лавке, а если точно, то просто самым дорогим, остался в машине.

– Сейчас вино принесу, – сказал Максим, и Маша выпустила его.

Вытирая слёзы салфеткой, она села за ноутбук. Максим проводил её взглядом, теребя в кармане брелок от машины. Маша дёрнула мышь и пробежала пальцами по нарисованной клавиатуре. Он внимательно проследил за их движением, повторил в голове и вышел.

***

Дорогое вино оказалось сладковатым и выдержанным, чем-то напоминающим портвейн. Наверное, такое же хмельное – бутылка ещё не кончилась, а они уже валялись на диване, прижавшись друг к другу. Всматриваясь в мельтешащую на экране комедию, пытались рассмотреть что-то внутри себя, найти ответы.

Максим пропускал шутки мимо ушей, не замечая, что Маша тоже не смеётся. Мысленно, он то и дело возвращался к письму, увиденному на экране ноутбука, а, точнее, к его адресату. Это могла быть ошибка, в Максиме клубилось сомнение, единственное, что сдерживало желание устроить допрос с пристрастием.

Когда в ход пошла вторая бутылка, Маша достала разноцветные свечи и зажгла с десяток крохотных огоньков, распределив их по столу, подоконнику и полкам.

Максим глубоко вдохнул и спросил:

– Я вот подумал, что совершенно ничего о тебе не знаю.

– Правильно, в женщине должна оставаться загадка, – с грустью в голосе парировала Маша.

– Да, но всё же… – Максим провёл рукой по лицу Маши, отодвигая в сторону выпавшие из причёски локоны, и внимательно посмотрел ей в глаза. – Расскажи про себя.

– Что именно тебе интересно?

– Всё.

– Вот прям и всё? – спросила Маша, её губы сжались в полоску.

– Совершенно верно, – сказал Максим серьёзно, – причём с самого начала. Я же следователь, помнишь?… Так что, чистосердечное признание облегчит…

– Так уж и облегчит? – Маша тоже пристально изучала его лицо.

– Ещё как, – кивнул Максим. – Для начала, откуда у тебя кирка?

– Какая ещё кирка? А… это не кирка, – нервно ухмыльнулась Маша, – это ледоруб.

– Хорошо, – спокойно согласился Максим. – Откуда у тебя ледоруб и почему он висит на стене, как ружьё?

– Ну ты скажешь, ружьё… просто повесила на стену, чтобы не потерялся. Это подарок.

– И кто же делает столь необычные подарки?

Маша замолчала на секунду, опустив взгляд:

– Да был один товарищ… глупая история…

Максим решил не мешать. Маша встала, подошла к окну и, глядя в ночной мрак, начала рассказывать. Он видел её отражение – полупрозрачное лицо и грустный взгляд, устремлённый куда-то прочь.

Несколько лет подряд Маша ходила по океанам на судне со странным названием "Rainbow Warrior". Корабль принадлежал организации "Гринпис" и выполнял множество миссий по защите природы, живой или неживой, боролся с вредоносной хозяйственной активностью больших компаний и глобальных корпораций, вроде "Шелла", "Газпрома" и прочих. Уникальный корабль, созданный по специальному заказу "Гринпис" – небольшой плавучий город, с автономным электропитанием, системой очистки сточных вод и собственными лабораториями. Судно было оснащено огромными белыми парусами на двух пятидесятиметровых мачтах. Маша сказала, что они ходили под этими парусами, когда был подходящий ветер, и она, даже будучи занятой на кухне, часто выбиралась на палубу полюбоваться видом летящего по воде корабля, движение которого происходило в совершенной тишине. Лишь иногда над головой шлёпал кливер и доносился нечаянный всплеск рассекаемой форштевнем воды.

Маша протянула вперёд опустевший бокал, и Максим подлил вина, по правилам, до самого широкого места. Правда, играть по правилам уже не очень-то хотелось.

Команда корабля боролась против бурения новых скважин, прокладки ненадёжных трубопроводов. Не единожды ходили на абордаж, крупные и сильные ребята высаживались на китобойное судно и сворачивали всё навигационное оборудование, ломали гарпуны, так что японский корабль, промышлявший до этого убийством полосатиков, превращался в дрейфующий кусок металла, огромный неуправляемый плот, без связи и координат.