999999999 маны (СИ)

Со спины раздался топот, к нам подбежала Рита и крича что-то нечленораздельное принялась лупить старика кулаками по груди. Родион на мгновение отвлекся на неё. За долю секунды я возненавидел эту парочку. Мои кулаки сжались сами по себе, я крепко стиснул зубы и словно на автопилоте врезал этому полоумному прямо в челюсть. Он отшатнулся, а я со всех сил рванул к выходу.

Однако, мне не суждено было даже пересечь черту парка. Меня крепко схватили за шиворот. Воротник впился в шею, ударив по горлу и сбив мне дыхание. Я чуть было не упал, но меня подхватили и резким движением вернули в вертикальное положение.

Передо мной показалось злое лицо старика с разбитой губой.

— Я сказал тебе не глупить, Марк.

Глава 12

— Я сказал тебе не глупить, Марк.

После этой фразы он поднял свою ногу и… резко ударил мне в голень. Я услышал громкий хруст, за которым последовала чудовищная боль, подобной которой я никогда еще не испытывал. Я тут же упал и с открытым ртом уставился на свою правую ногу из которой где-то под коленом торчала разорвавшая джинсы кость.

Я заорал, что было мочи и тут же получил удар ногой в лицо. Тело охватил озноб, я задрожал и сам даже не знаю зачем попытался рукой схватить старика. Он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи и раздался еще один мерзкий хруст. Левая нога изогнулась под омерзительным углом, как если бы внутри была наполнена желе. Мой единственный глаз заслонила слеза боли, я без раздумий активировал “Пренебрежение”, но, видимо, даже аура не могла совладать с таким.

Старик молча зашел мне за спину и схватил за всё тот же воротник. Он громко выдохнул и принялся тащить меня обратно к склепу. Над моей головой проносились бесконечные ветки полуживых, как и я сам, деревьев. Родион бормотал себе под нос что-то о прощении и выборе, но мне было не до его рассуждений.

Я понимал, что если не сделаю хоть что-нибудь, то буду обречен даже не на смерть, а на кое-что похуже. Люди отца должны быть рядом… я вспомнил о единственном быстром способе передать информацию и нащупал телефон в кармане. Кое-как выудив его из штанов, я щелкнул задвижку, отвечающую за бесшумный режим и направил камеру на свои ноги, уволакиваемые куда-то назад.

Спорное решение, но что мне остается… я включил стрим.

Тут же набежало приличное количество людей. Увидев происходящее я боковым зрением заметил, что чат под стримом заметно оживился, разумеется, читать его сейчас было не лучшей идеей.

Ноги мерзко волочились по плитке подскакивая на неровностях почвы, мне начало казаться, что я теряю сознание, но этого так и не произошло. Я снимал как попало, то свои ноги, то местность, то просто землю. Выглядело это, должно быть, крипово.

Вся оставшаяся сила воли уходила на то, чтобы держать телефон хоть сколько-нибудь ровно и не выронить его случайно. По понятным причинам путь к склепу мне показался куда более долгим, чем на самом деле. Однако вскоре дорожка сделала поворот и через считанные секунды меня проволокли мимо Риты, прикрывшей рот рукой, но уже не спорящей с мужем. Что же, чудесного спасения не произошло. Стрим тоже не помог. Не могу сказать, что я смирился с вечными муками, скорее просто осознал неизбежность грядущего и всю нелепость тех мер, которые я пытался ему противопоставить. Одним движением пальца я выключил прямую трансляцию и отпустил телефон. Тот упал мне на бедро, скатился по нему и стукнулся о землю.

Меня протащили через дыру в заборе, которую выламывал Родион и вскоре серое небо над головой сменил каменный потолок бывшей церкви. Внутри было совершенно пусто, там где по идее должны располагаться скамьи и исповедальни, но остался лишь холодный серый пол. Родион дотащил меня до стенки и, облокотив об неё, бросил мой воротник.

Он наклонился ко мне, виновато посмотрел прямо в лицо и похлопал по плечу. После чего отошел к тому месту, где в церквях обычно располагается алтарь.

Теперь же вместо него на пьедестале, немного под углом, вертикально стоял широкий каменный саркофаг. В таком легко уместилось бы двое. Я изобразил некое подобие ухмылки. Ну конечно.

Старик встал над саркофагом и, положив на него свою руку, о чем-то задумался. Он покачал головой и замешкавшись, опустил вторую руку на крышку.

Руки Родиона загорелись фиолетовым свечением, которое стремительно перекинулось на весь саркофаг. Он отошел на пару шагов назад и окинул каменный ящик взглядом. Медленно кивнув, старик развернулся и зашагал ко мне.

Я попытался поднять руки, но он словно не заметил этого и уже привычным движением потащил меня по полу.

Спустя мгновение меня бросили у подножья саркофага, как мешок с картошкой, а еще через секунду на землю с жутким грохотом упала дебелая каменная плита – крышка саркофага.